– Благодарю, – сказала она, опустив голову.
– Не стоит благодарности, – ответил он сдержанно, наливая себе кофе в чашку.
Пододвинув стул, он сел напротив нее. Некоторое время они сидели молча, и ни один из них не посмел нарушить тишину. Ян смотрел на благоухающую за окном природу и время от времени дул на кофе, стараясь остудить его. Наконец он повернулся к ней и с трудом проговорил:
– Какой-то пьяный водитель врезался в нас однажды ночью. Жена умерла на месте, не приходя в сознание. А у меня не было ни одной царапины. Это случилось почти два года назад. Я знаю по опыту, что лучше сказать все сразу. Это избавляет людей от желания задавать вопросы, а меня – от необходимости на них отвечать.
На кухне вновь воцарилась тишина. Шей показалось, что ее любовь к жизни и всему живому – ничто по сравнению с этой ужасающе бессмысленной смертью. Она глубоко сочувствовала этому человеку, который испытал такое горе. Ей очень хотелось показать ему, что она вовсе не легкомысленное и бездушное существо, не способное понять чужого несчастья.
– Я тоже была замужем, но все кончилось разводом, – задумчиво сказала она. – Но сейчас это все просто материал для статистики, как и судьбы тысяч других людей.
– Как и судьба Мэри.
– Да, – ответила Шей и отхлебнула глоток из чашки.
Она снова посмотрела на него, стараясь, чтобы он не заметил ее взгляда. В профиль черты его лица показались ей более строгими, чем в фас. Может, его блестящие голубые глаза придавали его лицу мягкость, отвлекая внимание от строгих очертаний подбородка? Может, именно эти глаза заставили ее вспомнить свое неудачное замужество? Она никогда не рассказывала кому бы то ни было о своей неудавшейся семейной жизни. Эта тема была закрыта для всех. Одно только упоминание ее девичьей фамилии неизбежно приводило к неприятным воспоминаниям, а то и к болезненным ощущениям. И все же она сказала об этом Яну Дугласу. Почему такое доверие она испытывала к этому человеку, с которым только что познакомилась?
– Где ты живешь? – спросила она наконец, как будто желая заполнить возникшую паузу.
– В Бруксайде, возле Гринвича, – ответил он. – Небольшой городок, в котором живут в основном те, кто работает в Нью-Йорке.
А чем ты занимаешься? – спросил в свою очередь он.
Его голубые глаза были настолько притягательны, что она с большим трудом смогла сосредоточиться на предмете разговора.
– Чем я занимаюсь? – переспросила она, пытаясь вернуться к действительности. – Ах да, я работаю в галерее. Мы занимаемся художественным творчеством, создаем недорогие произведения искусства, украшения и все такое прочее.
– На Манхэттене?
– Нет, в Вудвилле. Когда мне нужно поехать в город, я еду до Гринвича, а затем пересаживаюсь на пригородный поезд. Но это бывает только один-два раза в неделю.
– Один-два раза в неделю? – удивленно переспросил он. – Что заставляет тебя ездить в Нью-Йорк