Мы сидели на кухне и ели курицу, которую я зажарила на ужин. И тут мама заявила, что, как только ужин кончится, я получу по заслугам. Вот тут-то Кайл и сказал, что словарь его – он просто забыл его днем раньше у меня на кровати. При этом он неотрывно смотрел маме в лицо, и скулы у него напряглись, как в тот самый день, когда он сообщил мне, что Фрэнси, наш пес, издох. Я замерла, не в силах вымолвить ни слова.
Мама со страшным скрипом отодвинула назад свой стул. Поднявшись, она направилась в кладовку, где у нее хранился ремень. Кайл остался на месте, только лицо у него побледнело от страха.
Отец закашлялся и тоже вылез из-за стола, хотя на тарелке у него оставалась еще половина порции. Подхватив ружье, он зашагал к двери. Он всегда сбегал из дома, когда у мамы начинался приступ.
Мама вернулась в комнату с ремнем. Подойдя к Кайлу, она приказала ему встать. Поднимаясь, он слегка приподнял стул, чтобы тот не скрипел так страшно.
– Снимай штаны, – заявила мама.
Кайл залился краской по самые уши.
– Почему бы нам не уйти в другую комнату? – спросил он.
– Живей! – рявкнула мама, ударив его ремнем по рукам.
Я хотела сказать: «Мама, это мой словарь», – но из горла у меня вырвался только жалкий стон.
Трясущимися руками Кайл расстегнул брюки и спустил их до колен. Мама толкнула его вперед, и он упал локтями на стол. Я ненавидела свою мать за то, что она так унижает его.
– Мама, это был мой словарь! – заявила я.
Оттолкнув меня прочь, она стегнула Кайла ремнем. Тот дернулся, и на ногах у него появилась красная полоска от удара. Я вновь бросилась на нее, пытаясь вырвать ремень у нее из рук, но она схватила меня за плечо и отшвырнула в угол комнаты.
По щекам Кайла заструились слезы.
– Ты только сердишь ее еще больше, – сказал он мне.
Я взглянула маме в глаза и увидела, что они горят гневом, как у обезумевшего дракона. Кайл был прав: мои попытки помочь шли ему только во вред. Тогда я выбежала в сад и упала на колени, прикрыв уши руками. Но мне это не помогло: я по-прежнему слышала удары ремня. Я досчитала до одиннадцати, прежде чем меня стошнило курицей, а мама все продолжала хлестать его, и Кайл все кричал и кричал. Как же мне хотелось, чтобы она умерла – просто упала там замертво! Я ненавидела ее всей душой.
После того как мама с папой легли, я притащила Кайлу немного аспирина. Он лежал на животе у себя в постели. Я знала, что он ни на секунду не сомкнул глаз, хотя и лег сразу после ужина. В комнате было прохладно, но Кайл прикрылся одной простыней, поскольку от одеяла, сказал он мне, спина болела еще сильнее.
Я подумала, что неплохо бы взглянуть на его ноги – может, даже смазать их йодом. Но Кайл отказался. Он не хотел, чтобы я увидела следы порки, которая изначально предназначалась мне.
Я сидела на полу, наблюдая за Кайлом в лунном свете, который сочился в комнату сквозь окно. Мы с братом похожи, но его люди часто называют красивым,