На мир к этому времени опустилась ночь. Ее – густую и вязкую, абсолютно черную – не могли прогнать даже многочисленные фонари и свет, горящий почти во всех окнах.
Я поспешила домой. Страшно было разве что совсем немного – слишком заняты были мысли предстоящей работой. Теперь придется не спать до самого утра, а потом, отдав злополучный заказ, заняться остальными, которые тоже не терпят отлагательства.
Завтра на улицах будет полным-полно людей, особенно на Центральной площади, дороги к которой частично перекроют. Даже в нашем районе начнется толкотня, поэтому лучше выйти из дому пораньше.
Церемония избрания – одно из главных ежегодных событий, которого многие девушки ждут с замиранием сердца. Именно в этот день у абсолютно любой жительницы империи в возрасте от семнадцати до двадцати двух лет есть шанс поступить в Институт аэллин на факультет ниллэ. Стать личной помощницей аэллины для большинства – заветная, но недостижимая мечта. Аэллинами становятся лишь представительницы аристократии, а ниллэ – тоже аристократки, но помельче или же просто особы, вышедшие из состоятельных семей. Так уж сложилось, что чем выше статус, тем больше искр при рождении получает человек. А наличие искр для того, чтобы стать аэллиной, – самый главный критерий. С ниллэ все несколько иначе – чаще всего на факультет, где их готовят, поступают по знакомству и благодаря данным кому и когда надо взяткам.
На церемонии же сам Пресветлый дарует шанс одной из жительниц империи изменить свою жизнь. По крайней мере, так говорят. Но я не исключала вероятности того, что и здесь имеют место взятки, а свою волю изъявляет вовсе не Пресветлый, а организаторы этой самой церемонии. Во всяком случае, не было еще ни одного раза на моей памяти, чтобы счастливицей стала какая-нибудь нищая или совсем безродная девушка.
Невольно вспомнив уверенность, с которой господин Бэйрси говорил об избрании своей дочери, я задумалась. Вполне возможно, он как раз обладал нужными связями. Положение их семьи хоть и не слишком высокое, но, кажется, тетушка Эльза как-то упоминала, что какой-то его родственник служит в институте.
Я уже почти дошла до поворота, ведущего на Истарскую улицу, когда царящую вокруг тишину внезапно прорезал гонг. От неожиданности я едва не оступилась и машинально остановилась, слушая повторно разнесшийся, хорошо знакомый звук.
Гонг предупреждал о надвигающейся опасности. Чем больше сигналов – тем сильнее угроза. Самое большое число – три.
Опомнившись, я продолжила путь, практически срываясь на бег. А затем, свернув на Истарскую улицу, заметила озаривший ночное небо свет – пока еще далекий, а потому не слишком яркий.
«Фениксы», – тут же промелькнуло в мыслях.
Не знаю, почему вдруг снова остановилась. Нужно было внять прозвучавшему предупреждению и со всех ног бежать домой, но я, вопреки здравому смыслу, этого не сделала.