А завтра приедут и сыщики с лупой
Над зверством безумным качать головой.
Бушует путина по речкам окрестным,
А мишка безлапый у Малок лежит,
Не нужно ему ничего, если честно, —
Ни наших подачек, ни нашей же лжи.
Мы лгали себе про коварство медведя,
А сами коварны ему не в пример,
Коварнее нет человека на свете
И в свете любых исключительных мер.
Водителей этих поймают, наверно,
Впаяют, быть может, игрушечный срок,
Но только всех нас не отмоешь от скверны,
И что с нами делать, подумает рок.
Медведь – это символ Руси и России,
И лапы ему не пристало рубить,
Вы гвозди сперва вколотили мессии,
Безжалостны так же и так же грубы.
Китайцы за лапы за эти заплатят,
Они ими лечатся, чёрт бы побрал,
Навряд ли услышат камчатского плача,
Хотя он пойдёт, может быть, за Урал.
Москва, ты своих убиваешь медведей?
Европа, ты тоже им когти стрижёшь?
В Америку тоже китаец поедет
За лапами гризли иль эти – не трожь!?
Медведю-то нету до этого дела,
Который у Малок лежит, косолап,
И туша его как безрукое тело
Любого, кто так же доверчив и слаб.
Жгут лососёвую икру
Жгут лососёвую икру.
Вчера сожгли четыре тонны.
Ну а сегодня поутру
Я слышал лососёвы стоны.
Так немцы жгли чужих детей
В кино каком-то чёрно-белом,
Лосось достали из сетей
И вот сжигают между делом.
Мильон икринок, миллиард,
Не знавших радости рожденья,
Напрасно плакал старый бард
В пустых потугах песнопенья.
Напрасно плакала река,
Мальков утратившая свору
По воле злого дурака —
Рыбопромышленного вора.
Онкологический больной
Икру не ту в свой рот отправит,
Она не побеждает гной,
А нужной дать ему не вправе.
Амурских тигров шкуры жгут,
А браконьеров всё не меньше,
Их шеи не коснётся жгут,
Ну а другим их не изменишь.
Мы гастарбайтеров везём
Губить российскую природу,
Мы вывезли весь чернозём
И отравили в Волге воду.
Ну а теперь вот жжём икру,
Икру камчатского лосося.
Последнего, что замыкает круг,
В котором тонут все вопросы.
Ворона с флагом
На самых дальних подступах России
Ворона поднимает красный флаг.
Её об этом вовсе не просили,
И это вовсе никакой не знак.
Страна не на военном положенье
И поля Марсова на Командорах нет,
Виновником же недоразуменья
Был вовсе не маркиз де Лафайет.
Обычная ворона на помойке
Сожрала целлофановый пакет.
Желудок же у падальщицы