Тамерлан. Дорога в Самарканд. Евгения Никифорова

старшую дочь замуж за могульского хана Туглук-Тимура, в условиях вражды это не давало привилегий. Ильяс смотрел в будущее и видел довольно ясную картину. Однажды, когда Казгану станет совсем плохо, он женит своего внука Хусейна на дочери убиенного Казан-хана, которую пленил в последней войне, тем самым сделает зятем династии молодого и, по слухам, предприимчивого, хитрого эмира. Вожди не только Хорасана, но и Мавераннахра сплотятся вокруг этого человека, ведь за ним будет стоять имя Великого хана, и не важно, что ещё вчера шакал ел объедки со стола более влиятельных господ. Ильяс не разделял мнения отца о том, что на Мавераннахр Казган не замахнётся. «Может, ему самому и не хватит здоровья, но внука он вполне способен поддержать», – отвечал Ильяс на сомнительные речи Туглук-Тимура, который, к его большому сожалению, вечно беспокоился за родной Моголистан. Совсем некстати там опять вспыхнуло восстание: предатели, воспользовавшись отсутствием хана, делали новые попытки захватить власть. Усмирить их мог только сам Туглук-Тимур, но для этого нужно было Мавераннахр покинуть.

      Но кого тогда назначить наместником в Самарканде?

      Ильяс считал, что вполне заслуживал доверия. Однако отец благоволил другому военачальнику – какому-то беку из Кеша, предводителю барласов. Да и местные хотели именно его покровительства: слухи об успешных походах расползались быстро. Воин по имени Тимур многих сумел расположить к себе. Ильяс ему даже завидовал. И ненавидел. Неоднократно он ловил на встречах задумчивые, снисходительные взгляды рыжеволосого бека, утверждавшие, что не видят помехи в нём – как будто Ильяс совсем ни на что не годен. За одно это сын хана жаждал снести Тимуру голову.

      – Вы дали змее заползти к нам в гнездо! Аллах знает, что у этого барласа на уме.

      – Тебе бы столько ума! – отрезал повелитель, заставив своего ребёнка обиженно умолкнуть. – Лучше бы у него учился.

      То, что отец вызвал барласа ко дню выбора наместника, стало последней каплей. Ильяс искренне не понимал, как можно рассчитывать на верность чужака, тогда как рядом есть прямой продолжатель рода: очевидно, Туглук-Тимур сомневался в его способностях. Проявить себя мешал вздорный характер.

      – Этот бек всерьёз думает, что мой отец вручит ему ключи от Самарканда? – спрашивал он советников, которые сплотились вокруг Ильяса-Ходжи сразу, как услышали о событиях в Моголистане.

      – Тимур в хороших отношениях с ханом, – эмир Бекчик с лукавой улыбкой огладил жидкую бороду, – Но когда речь заходит о власти, всякая дружба увядает.

      Остальные молча закивали.

      – Вы недооцениваете Тимура. Я помню, когда он впервые предстал перед отцом… Мальчик, а вёл себя точно как старец. Я видел его глаза. Это были глаза шайтана! – Ильяс поморщился. – Неспроста он воюет за каждый клочок земли, пока вы тут, в Самарканде, веселитесь: кто знает, что на самом деле творится в этих провинциях?

      – Господину не следует беспокоиться. Как только хан уедет на родину, мы решим