После этого он поудобнее расположился на стуле для посетителей и зашептал заговорщицким тоном, перегнувшись через письменный стол – поближе к своему визави:
– Мы ведь люди тоже, это самое, простые. Закон так-то особенно не нарушаем. У школ, у ПТУ там – ни-ни. А то, что люди как бы сами уже, так они ведь и без нас – того. Так что все по-честному. Мы от слабых людей город очищаем. А сильными, наоборот, заселяем. Людей-то местные не рожают. А наши – рожают. И работают. Денежки домой приносят. По пятеро рожают. А местным только бы закумариться. Все по закону природы.
Узкая ладонь, не испорченная следами тяжелой работы, многозначительно указала на сумку. Соколов проследил за ней и подтвердил ничего не выражающим голосом:
– Да.
Багиров просиял пуще прежнего. Только что обниматься не кинулся.
– Рад видеть современного человека. Мы ведь друг друга понимаем. Это Лось этот, уркаган. Что он там? Собак этих своих обосранных вам предлагал? В баню свою звал в пятницу со Сковородкой бухать да по бабам? Можете и не отвечать, я и так все знаю. Он скучный. Он начальство не любит, не уважает. Зверь он. Не человек – зверь.
– А Андрея Вадимыча кто убил? – в тон разглагольствованиям Багирова поинтересовался Святослав.
– А?
– Ты слышал.
– Да Лось и убил, кто же еще? – Тагир пожал плечами и откинулся на спинку стула, будто поясняя такие очевидные вещи, которые всем вокруг известны, и только один майор о них не знает. Но оно и неудивительно – он же приезжий.
– Еще спрашиваете «кто»? Да Лось убил-то, Лось. Бандюки его. Он же, Лось, тут что держит? Во-первых, все ларьки и магазины крышует. Кроме моих. Мои-то сразу ему показали, что закон нужно уважать, правильно? Потом, на трассах стоят. Уже вроде нигде такого не осталось, только тут, да? Дальняков грабит, да? – Тагир стал загибать пальцы. – Автобусы рейсовые – все снимает с пассажиров, даже сережки у женщин. Игровые салоны, казино наше – это все его. Потом, что он, в этого играет – в дона мафии. Кто с зоны – а тут зона-то неподалеку – откинулся, он же своих чапаевцев подсылает. Босяк только вышел, а тут – раз! – его встречают. Что, мол, друг? Прям по имени. Они же все уже знают. Есть куда идти? Тот: не знаю. А пошли к нам работать. Дела делать. Ну, самые разбойники и идут к нему.
– А к вам кто идет?
– Ко мне?
Багиров округлил от удивления глаза. Ни дать ни взять – чистейшей души человек, благодетель сирых и убогих.
– Простые люди, разных