Анна Леопольдовна – принцесса Мекленбургская, её муж Антон – Брауншвейгский. Брауншвейгский дом состоит в родстве с австрийский домом и прусским домом. Фридрих II женат на двоюродной сестре принца Антона-Ульриха. И так далее. Все путано-перепутано.
Не намекаю ни одним словом на наши современные династические браки элиты.
Историческая справка: вообще, это была тонкая политика Петра Великого, выдать своих дочерей и дочерей брата Иоанна за владетелей прибалтийских княжеств, входящих в то, что потом назовут германской империей, и, таким образом, потихоньку в нее внедрится. Вот Анну Иоанновну выдал за Курляндского герцога, Екатерину Иоанновну за Мекленбургского герцога, а Анну Петровну за Голштинского герцога.
Если мы, дорогой читатель, посмотрим на карту, то увидим, что такими династическими браками Петр Великий объял весь южный прибалтийский берег.
Не самая глупая затея, не правда ли?
Вернемся к вопросу о легитимности власти и восприятия этой легитимности в обществе.
С одной стороны, Иоанн VI стал российским императором в полном соответствии с русским законом. Ничего противозаконного нет.
Но…
Мы же русские. А для русского человека нет ничего важнее, чем справедливость. Вернее то, что русский человек понимает как справедливость. Закон для русского – это понятие второстепенное.
Так вот малолетний Иоанн попал в жернова "чисто" русских понятий. Его власть была законна, но несправедлива.
Мы ещё с тобой, читатель, не приступили к основной теме разговора, а уже подошли к одной из самых мрачных историй российской ИСТОРИИ.
На престоле формально Иоанн VI Антонович. Шестым, правда, он стал в современной науке. При жизни Иоанн звался Третьим, начиная с Иоанна Грозного. Теперь счёт ведётся от Ивана Калиты.
Но что же происходит в это время в обществе?
Сороковые годы характеризуется изменением роли Петра Великого в истории России. Формируется образ Петра – как место памяти. Появляется некая идеальная фигура, идеальная модель воспоминаний. Растёт количество книг о Петре I, появляются сказки, в которых герой – Петр I близок к солдатам, он ворует вместе с ними, дружит с разбойниками и т. д. Все это говорит о том, что фигуру Петра народ начинает воспринимать как своего императора, за панибрата.
В упоминавшихся нами кабаках гвардейцы слушают рассказы о петровской эпохе старших товарищей-ветеранов. Причем, во времена правления Петра о нем тоже ходили разные легенды, от восхитительных тонов до прямо негативных. И то, что живодер был, и вспыльчив, и несправедлив. Но постепенно, год за годом, все это отваливалось, забывалось. Жестокость петровских времен сменилась относительным безразличием верховной власти к своим подданным. И вот откристаллизовался позитивный образ Царя. Особенно в среде солдат.
Неизбежно возникает вопрос: а что же дочка императора Елизавета?
А