Миссия. Алексей Николаевич Загуляев

залечить раны, если преступление было тяжким, – а преступник уже к вечеру, как ни в чём ни бывало, смотрел новости, попивая у себя в гостиной кальвадос. Бывало и так, что в новостях как раз говорили о его задержании, которое для него самого было уже событием туманной юности. Такое несоответствие между психическим состоянием отбывшего наказание преступника и не успевшей ещё опомниться жертвой вынудило власти пойти на создание специальной программы для реабилитации жертв преступлений. Собиралась специальная комиссия из психологов и юристов и, в случае необходимости, когда объект преступления не мог примириться со столь быстрым с точки зрения реального времени возвращением преступника, отправляла бедолагу в специальный экскурсионный тур сроком на один или два года в Петлю. Финансировалось это наполовину корпорациями, владеющими локациями Петли, и наполовину правительством Конфедерации. Для жертвы, разумеется, всё было бесплатно. Нда… Сами понимаете, что желающих стать «пострадавшими» стало куда больше, чем желающих провести несколько лет за стенами в дне сурка. «Си пи» (crime provocation), ставшее на пару лет чуть ли не повальным явлением, жёстко было пресечено. Статью о «провокации к совершению преступления» никто не отменял. Теперь преступник легко становился жертвой, и наоборот. Сотни уголовных дел, прогремевших по всей Конфедерации, охладили пыл любителей подобной халявы.

      Конечно, клуб гарантировал полную анонимность и защиту от вездесущего ока спецслужб. Но всё же… Страх был не последним чувством, которое в тот день пережил Калеб. Студенческие будни вовсе не означали, что он был ботаником. В Академии имелась военная кафедра, так что на старших курсах пришлось полгода побывать бригадным врачом, часто в полевых условиях и в ситуациях иногда даже опасных для жизни. Однажды пришлось оперировать командира в минуты, когда мало кто надеялся выжить при очередной вражеской контратаке. Калеб не любил оружие, не любил насилие ни в каком виде, и лишь поэтому, а вовсе не из боязни, как могли подумать его сокурсники, выбрал в итоге специализацию самого заурядного дантиста.

      При близком общении Ли оказалась именно такой, какой он себе её и представлял. И даже более того: её чуть раскосые глаза оказались пронзительно зелёного цвета, так что при первой же встрече у него даже подкосились ноги. Наверняка Ли понимала всю силу такого контраста и умело пользовалась им, когда хотела сразить кавалера. Калеб ничего не знал о том, кем на самом деле была Ли. Он считал её синтом. Да и Ли не особенно желала раскрывать Калебу все свои тайны. После того разговора с боссом она сделала всё так, как было указано в записке. Пришлось покинуть Гонконг, свой дом, свою страну и обустроиться здесь, потому как угроза её жизни (а точнее, её личности) существовала серьёзная. Что-то она рассказывала Калебу о своём прошлом, делилась какими-то интересами и планами, которые имела на будущее, но сдерживала