– М-да…
– Да уж…
– А я бы вон тому, небритому отдалась бы, пожалуй, в добрые руки.
– Так их двое – усатых-бородатых. Которому?
– Тому, что посдобнее, лицом к нам сел.
– Тебя всё на десерт тянет…
– Так я и сама сдобненькая.
– А мне больше нравится с подстриженными тёмными седеющими кудрями, напротив окна…
– Ир, а ты что примолкла?
– Я бы хотела, чтоб меня пригласил тот, что у окна, шатен с серыми глазами…
– Надо же, рассмотрела.
– Ну, девочки, всех разобрали, знали бы они это… Давайте выпьем и за них, хотя они не наши мужья. Пока… А там, как карты лягут. И за нас – ненаглядных и нецелованных ещё, сегодня.
– Девчонки, ну, прямо «уж, замуж, невтерпёж»… Вам прежних мало?
– Да никто и не говорит, что «замуж, невтерпёж».
– А хорошо ребята играют… – Переключились они безо всякой последовательности на оркестр.
– Да, но я слышала, что их в полном составе пригласили работать в филармонию. Так что, наслаждайтесь, как в последний раз – может смена будет не под стать.
Теперь выпили за смену «под стать», ещё поболтали.
Пока суд да дело, несколько танцев почтили собою, послушали музыку, помолчали, ещё потанцевали, выпили, поели…
И вот тут, под занавес вечера свершилось…
– Ну ты подумай – это ж твой «сероглазый», во даёт…
– Но поёт-то вполне ничего себе, хотя и подшофе, но почти комильфо.
– Да уж, всё нам, всё нам…
Ира почувствовала спиной приближающийся взгляд, который как будто жёг её открытую родинку…
А потом – ещё лёгкое касание плечика платья, удержанного усилием её воли.
Всё, прошёл мимо. Нет, не «всё» – вдруг повернулся, и к нему поспешил другой «небритый».
Батюшки, да она ведь знает их, и третьего – тоже, который из знаменитой 10-й группы, как и певший теперь с первым дуэтом.
А к первому так она вообще неровно дышала, когда училась в техникуме и о котором вздыхала, видя его подружек… Он тогда был знаменит: снимал кино, по его сценарию команда впервые за долгое время победила соперников в КВН.
Когда был объявлен «белый танец», она вздрогнула…
– Ирка, что с тобой?
Она ответила подружкам и себе:
– «Сейчас отдать я рада
Всю эту ветошь маскарада,
Весь этот блеск, и шум, и чад
За полку книг, за дикий сад,
За те места, где в первый раз,
Онегин, встретила я вас…»
Подружки покрутили головами: вот, мол, до чего чтение книг доводит впечатлительных девушек…
А она со страхом неизбежности и неизвестности пошла приглашать – и будь, что будет…
Милые барышни, любил бы вас и лето красное, но Пушкин говорит:
Ох, лето красное!