Когда его мама, ухоженная дама, всегда умевшая держать спину, катила перед собой инвалидное кресло с девяностолетней матерью по сверкающему чистотой коридору, пациентки, с изумлением поглядывая на колоритную пару, перешептывались:
– Ну, уж если эти старушки делают подтяжки и прочие омолаживающие процедуры, нам-то сам Бог велел! Вы только посмотрите, доктор берется омолаживать даже тех, кого уже ноги не носят!
А женщины из семьи Лодкиных, являющие собой «ходячую рекламу», как их шутливо называл Александр, направлялись на легкий массаж или принимать грязевые ванны. Сестрички в белоснежных халатиках окружали важных персон вниманием и заботой, а обе дамы благосклонно, как должное, принимали их опеку. Маме никогда не приходило в голову сделать себе подтяжку. Она знала, что и так выглядит гораздо моложе своих лет. Кожа на ее лице была гладкая, матовая, она умела за собой ухаживать. Бабушка, невзирая на свой весьма преклонный возраст, даже в инвалидном кресле восседала, как королева. У нее от старости уже дрожали руки, поэтому волосы по утрам ей укладывала дочь в одну и ту же прическу, которая не менялась на протяжении многих лет. Бабушка как будто сошла со страниц романа Диккенса. Ее голубые глаза с любопытством взирали на мир. И он ей нравился. В этом мире ей жилось комфортно и уютно. И все это благодаря заботам любящих дочери и внуков.
– Какая же у меня веселая старость! – любила повторять она, получая очередной знак внимания от членов своей семьи.
Обе дамы обожали наряжаться и имели отменный вкус. Так что живая реклама в их лице приносила клинике доктора Лодкина большие дивиденды. Круг пациентов расширялся, доктор работал не покладая рук.
Но был у Александра Борисовича заветный кабинет, где он преображался. Вместо уверенного пластического хирурга представал маг в малиновом облачении. Властный взгляд, видящий все насквозь, уверенный голос, скупо роняющий слова, четкие отточенные жесты. И он действительно видел. Во всяком случае, многим предсказал их будущее, растолковал прошлое, у многих снял застарелые душевные травмы, во многих вселил уверенность и оптимизм.
Сколько во всем этом было экстрасенсорики, ведовства, ясновидения, а сколько трезвого взгляда опытного врача, вдумчивого психолога, просто мудрого человека с большим жизненным опытом – никто не знал.
Семен пытался расспросить брата об этом, но всегда открытый словоохотливый Сашка мгновенно замыкался, и выдавить из него хоть что-либо вразумительное не удавалось. Он или отмахивался,