расти профессионально и, тем более, в смысле благосостояния. А как расти, если утром – настолько тяжело вставать, что хочется послать все и всех подальше и спать, спать, спать… А на работе – в свободную, выкроенную для себя, любимого, минутку, лечь на диван и спать, спать, спать… Депрессия! Синдром хронической усталости. Все равно, что будет, с кем будет, как будет. Неравнодушный врач, как хорек в зимнюю спячку, становится пассивным и равнодушным, хороший врач – посредственным, посредственный – вообще никаким, никем, диспетчером, настоящим ремесленником, в нехорошем смысле этого слова. Врачу в провинции некогда быть хорошим врачом: участковый на приеме обслуживает сорок – пятьдесят человек, ординатор в стационаре – тридцать. А главное, надо все записать! Посмотрел пациента – напиши, что-то сделал – напиши, а не сделал ничего, а надо было – напиши самым подробнейшим образом! Страховые компании рыщут по всем подразделениям отечественной агонирующей медицины, выискивая многочисленные огрехи замученных врачей. Врачи страховых компаний – сами бывшие врачи, только они настолько уже не могут работать в практической медицине, что капитулировали окончательно, согласились стать «шакалами Минздрава», зашибать спокойную деньгу, разгребая говно наших поликлиник и стационаров, и перестали носить гордое – негордое, в наше время, звание врача, а стали просто «экспертами». Когда-то раньше только патанатомы считались «лучшими диагностами», непогрешимыми в последней инстанции, как Господь Бог, людьми самой спокойной специальности в медицине. Сейчас и их проверяют, то же высокомерное племя экспертов страховых компаний, тоже крайне спокойных и самодостаточных в своей непогрешимости. Руководящее звено, администрация, к ним не относятся – им есть что терять, среди них идет постоянная борьба за жизнь в номенклатуре, за хорошие бабки, за теплые местечки руководителей, они пилят свой местный бюджетик, оставшийся от Федерального Большого Бюджетного Дуба Больших Дядек, им как и нам – тяжело, они тоже потеют, болеют, не спят по ночам, страдают гипертонией, анорексией и булемией, когда и диареей, отрываются на домашних и подчиненных, ревут и депрессируют, да и в бутылочку заглядывают тайком. И становятся самыми настоящими главнюками, в большинстве своем. И нет мира в сонме русских врачей! Где она, профессиональная корпоративность? Где сплоченность рядов современных эскулапов? Нет корпоративности, нет сплоченности; есть нездоровая треморная конкуренция, грязные инсинуации в коллективах разных уровней, чем выше уровень – тем гнуснее да изощреннее интриги.
Столкновение с неожиданностями сельской жизни – это как на говешку наступить! Впрочем, русская действительность – сплошь неожиданности и говешки. Если бы европеец или американец так часто сталкивались бы с неожиданностями и спокойно переживали их (ну, пусть даже с легким душевным трепетом, как то: вот ведь пришла зима – зараза, нежданно, в декабре) кем бы они стали? Правильно, русскими! Русский – не национальность, а состояние души.
Здорово было бы! Все население Земли, по духу – русские, только у некоторых языки разные и цвет кожи, и все сматериться могут, вот
