Слуги подняли носилки – без гербов, но солидной, дорогой работы и двинулись в темноту городских улиц, впереди и позади паланкина шагали факельщики.
Конечно, отец ничего не расскажет о своей ночной гостье – поручение доверителя для правоведа так же свято, как исповедь для священнослужителя. Но желание проникнуть в секрет маленькой шкатулки снедало Леонардо, еще сильнее ему хотелось снова увидать лицо незнакомой мадонны[5]. Без раздумий он последовал за огоньком факела и углубился в лабиринты городских улиц.
Флоренция славится великолепными палаццо: всякому, кто поставит в черте города каменный дом ценой свыше ста флоринов, даруется гражданство, однако большинство горожан продолжает ютиться в негодящих постройках на узеньких улочках, даже днем солнечным лучам тяжело пробиться сквозь их смыкающиеся кровли, а в предрассветный час здесь такая темень, словно глаза выкололи. Леонардо, оскальзываясь на помоях и блевотине, спотыкаясь о мусорные кучи, наконец, наткнулся на строительные мостки и чертыхнулся – свет факела исчез во мраке.
Улица впереди была пуста!
Леонардо остановился и прислушался, пытаясь разобрать звук шагов, но возня и поскуливание бродячих собак, учуявших крыс в груде отбросов, заглушали все прочие звуки. Он свернул в ближайший проулок и уперся в глухую стену, которая была выше человеческого роста. Пришлось прибавить шагу и возвратиться назад – все напрасно! Ни следа процессии, ни проблеска света за окнами, ни редких фонарей у дверей поблизости не наблюдалось. Обитатели кварталов радовались редкому выходному и разбрелись по набережным и площадям – распивать дрянное вино, горланить песни да глазеть на фейерверки, карнавальные представления и яркие костюмы. Непривычная тишина и безлюдье вселяли тревогу, пока из темноты не потянуло влажной прохладой: значит река Арно где-то рядом, значит незнакомка со своими сопровождающими могла свернуть к реке и погрузиться в лодку! Почти бегом он ринулся навстречу запаху воды.
Около моста толпились люди, мелькали шлемы городской стражи. Пытаясь унять сердцебиение, Леонардо окликнул ближайшего горожанина:
– Эй, приятель, что там стряслось?
– Вроде кто-то утоп, – не оглядываясь бросил тот.
– Ни в коем разе, синьоры, ни в коем разе! – Из толпы вынырнул стражник, бывший изрядно навеселе. – Какая-то потаскушка набросилась на дармовые сладости, подавилась и отдала душу Господу. Такие дела, синьоры, такие дела. Сейчас оттащим тело в госпиталь Святой Марии, подвалы у них холодные, пускай полежит, авось сыщется родня, хоть похоронят дуреху по-людски.
Расспрашивать дальше не имело никакого смысла – подобные