Тех же ученых, которые пытались представить критический анализ исторического прошлого, дать лишь отвлеченный, относительно реальный прогноз будущего социалистического развития, не просто громили хорошо организованные бездари, поддерживаемые партийным начальником, но и физически истребляли, превращая в безликую лагерную пыль.
Появилась обширная историография исследуемой проблемы, в которой особое место занимала «критика буржуазных фальсификаций». Сами же труды оппонентов были заключены в специальные хранилища крупнейших библиотек, доступные лишь ограниченному кругу ученых[3]. Таким образом, сравнительно-сопоставительный анализ различных монографий и мемуаров был почти невозможен.
Провозглашенная политика гласности открыла отделы специального хранения, отмена лицензирования печати дала возможность «прихода» научно-исторической литературы политических оппонентов. Проблема ленинизма в конце 80–90 гг. затронута отчасти в различных исследованиях философов, политологов, юристов и представителей других общественных наук. В исторической науке ее разработка лишь начата, но еще далеко не достаточно. Главной причиной интенсивности научных исследований историзма ленинской теории и практики социалистического строительства в России является: во-первых, закрытость наиболее секретных документов, а зачастую явное их уничтожение; во-вторых, еще есть сомнения, трудности и опасности в «развенчании» обоготворенного вождя и его всесильной партии.
Конец 80-х годов был характерен поиском компромиссов, т. е. признания частичных ошибок партийной элиты, излишней заорганизованности советского общества, бесконтрольности карательных органов, но принципиально-основные позиции ленинизма по построению социализма сохранялись. Это несмотря на то, что массив научно-исследовательской, общественно-политической и учебно-методической литературы, которая на протяжении длительного времени, казалось, успешно служила нам для передачи от поколения к поколению скрижалями отечественной истории, обнаружил свою негодность. Выцветал не только радужно раскрашенный фактический материал, но главным образом классовые оценки и концептуальные схемы, методика самого преподнесения материала[4]. И все же, как бы ни желали изменить «многие оценки и концептуальные схемы» добросовестные коллеги, этого еще не позволяла партийно-государственная система власти. Да и как можно было обновить, заново переосмыслить тот или иной аспект отечественной истории, особенно истоки формирования государственной политики и личностей партийно-советских руководителей, при сохраняющихся в глубокой тайне многих секретных, особо секретных и секретных особой важности документах, да и монографиях зарубежных исследователей.
Таким образом, историография проблемы: а) специфично обширна, ибо те или иные исторические факты, события, суждения