Четыре маковых цветка. Александр Александрович Телегин

молочную цистерну и всю дорогу посмеивались над городскими: мол, если бы они знали, какое пьют молоко – из цистерны, в которой путешествуют люди в верхней одежде, в сапогах, потные, с утра слегка выпившие!

      Зайцев спешил и, доставив нас в разведанное им место, уехал по совхозным делам.

      Утро было жаркое, но парило, и небо было мутноватым. «Самородины» оказалось не так много, как рассказывал Зайцев, но часам к трём у каждого было по полному ведру. Зато какие запахи, какой воздух! Обедали хлебом с огурцами, которые взяла на всех нас тётя Лина. Огурцы пахли свежестью и смородиновыми листьями.

      Потом над берёзовыми лесочками нависли серые тучки, пахнуло приятной прохладой. Было тихо, тихо. Даже пискливые комары и знойно гудевшие оводы замолкли и исчезли.

      Громыхнул гром, потом ещё и ещё. Звук шёл не с неба, а из соседнего леска. Он был мягким, негромким, казалось, что большой добрый старик – хозяин леса – ходил между деревьями и стучал по ним посохом— колотушкой, проверяя здорова ли их древесина, и от этого стука катилось эхо. Потом старик перешёл в наш лес, и тоже стукнул по берёзовому стволу. И также мягко покатилось вдаль негромкое эхо. Подумалось, что я вот— вот увижу этого старика ростом с берёзу, с длинной белой бородой и доброй улыбкой. Стал накрапывать мелкий дождик. Вдруг старику что— то не понравилось, и он с такой силой ударил по лесу, что грохот пронёсся у нас над головами, и мы тревожно стали посматривать то на небо, становившееся всё темней, то на дорогу, по которой должен был приехать Зайцев.