В надвигающихся сумерках начал накрапывать мелкий дождь. Невесёлые мысли приобретали всё более мрачные оттенки, и Архелия вошла под кров родного дома. Поёживаясь от пробирающего до костей озноба, девушка неслышным шагом подкралась к двери, за которой храпел на своём ложе отец, и заглянула. Растянувшись во весь рост, крепко спал дорогой её сердцу человек. О, если бы он только знал, что задумали его драгоценные дочь и жена! Бдительный хозяин, без сомнения, не лёг бы в эту ночь. Барон, прямолинейный по натуре, не мог предположить такого вероломства от близких людей и улыбался во сне безмятежно, как младенец. Архи долго смотрела на спящего, стараясь запечатлеть его образ и мысленно извиняясь за свой поступок.
Затем беглянка повернулась, чтобы уйти. Её остановил перебор струн незнакомого музыкального инструмента. Звуки исходили от приоткрытой двери, ведущей в большой зал, где были приготовлены огромные столы для приближающегося праздника. Архелия встала у приотворённой двери и увидела в отблесках огня старого бродячего певца. Музыкант был, видимо, приглашён в дополнение к местным шутам и плясунам для развлечения гостей. Но играл и напевал он невесёлую балладу. Девушка встала, облокотившись на косяк, и заслушалась. Мелодия была нежная и тихая, и слова почти не доносились до Архи. В конце песни музыка и ритм поменялись, и она расслышала завершение героической песни:
…Не чувствуя раны, встаёт под знамёна,
Мечтает погибнуть в бою Арихона…
Певец умолк и поднял глаза. В проёме двери он заметил силуэт молодой стройной девушки. В её больших печальных глазах искрами блестели слёзы. Архи, заметив, что на неё смотрят, смутилась и отступила в темноту коридора. Видение исчезло без следа, и проницательные глаза барда, обрамлённые лучами морщинок, погрустнели.
А Архелия уже уверенно шагала прочь, полная решимости вкусить новой неизведанной жизни. Страх отступил, и она была готова рискнуть. В её взгляде заревом разгорался хищный огонёк, а на губах заиграла улыбка, полная юного задора и азарта борьбы.
3. Сёстры по духу
На опушке леса стояли две великолепные лошади, к сёдлам которых были приторочены походные вещи, щит, лук со стрелами и нехитрый провиант на первое время. Баронесса стояла, держа в руках небольшой, украшенный превосходной вышивкой мешочек.
– Вот, возьми, – мать волновалась, и руки её заметно дрожали. – Здесь немного золота, серебра и каменья – пригодится в дороге. А в твоих