«Нельзя не упомянуть здесь об участии, которое принято было в обнародовании трудов Ф. де Куланжа учеником его, г. Камиллом Жюллианом, профессором Бордоского историко-филологического факультета. В момент кончины Ф. де Куланжа были напечатаны в окончательном виде только два тома его «Истории общественного строя древней Франции» – третий («Франкская монархия») и четвертый («Аллод»). Переработанная редакция старого издания первого тома, разросшаяся в два тома, и последние два тома тогда еще не выходили: частью текст их был совершенно подготовлен к печати, частью же существовал лишь в черновой рукописи. Г. Жюллиан издал весь труд с благоговейною точностью, с самым высоким уважением к мысли автора в том виде, в каком он его нашел, ограничившись самой тщательной проверкой всех ссылок, дополнением рукописи по заметкам самого историка, прибавкою от себя нескольких фраз, параграфов или глав, которые оказались неизбежно необходимыми, и старательно отделяя от текста автора то, что он счел самым нужным вставить в его изложение, для того чтобы придать последнему законченность. Так же точно поступал он при издании «Рaзыскaний» и «Вопросов». Таким образом, мы ему обязаны тем, что имеем в руках дело Ф. де Куланжа в его целом и в его единстве. Поэтому необходимо выразить г. Жюллиaнy глубокую признательность за то, что он прервал свои личные работы и отдался в продолжение нескольких лет подготовке к обнародованию трудов того, кто был для него учителем и другом!»
13
Сам автор в предварительном наброске предисловия к третьему изданию так объясняет причины, побудившие его к такому развитию текста:
«Необходимо разъяснить существенное изменение этого издания сравнительно с предыдущим, которое может поразить читателей. Последнее сильно разрослось по следующим двум причинам.
Первая заключается в том, что, перечитывая мою книгу, я нашел, что некоторые пункты изложены в ней недостаточно ясно: я должен был поэтому выразить свои мысли подробнее, чтобы сделать их более ясными.
Но была y меня и другая причина, которую мне несколько труднее растолковать. Я принадлежу к поколению, уже не молодому, в котором научные работники ставили себе всегда два правила: во-первых, изучать вопрос по подлинным источникам, исследованным прямо и вблизи; во-вторых, представлять читателю лишь результат своих разысканий. Мы освобождали последнего от ученого аппарата, находя, что он нужен лишь автору, a не читателю; внизу страниц делались лишь немногие ссылки, достаточные для читателя, который захотел бы произвести проверку. В последние двадцать лет обычные приемы переменились: теперь установилось обратное стремление представлять читателю скорее ученый аппарат, чем выводы; как будто больше ценят леса, чем постройку, Таким образом, ученая работа получила другую форму и придерживается иных правил: она не стала от этого более глубокою, точность не изобретена в эти последние годы, но теперь исследователи прежде всего стараются блеснуть эрудицией. Некоторые даже предпочитают казаться учеными, чем быть ими. Прежде охотно жертвовали внешностью для сущности, теперь часто