«Что она несёт?» – подумала я. А комендант уже её спрашивает:
– Комсомолка?
– Нет, – лепечет Дуня. – Меня заставляли писать заявление и даже до работы не допускали, а я всё равно не захотела…
– Что ты врёшь? – не выдержала я. – Комсомол – свободный союз молодёжи, и силом туда никого не тянут…
– Молчать! – прикрикнул комендант. – Будешь говорить, когда тебя спросят!
Я не испугалась его. Наверное, потому, что всё ещё не могла осознать, что этот русский человек вовсе не играет роль коменданта – он по-настоящему служит новым хозяевам и ненавидит коммунистов.
– Ты тоже комсомолка? – спросил он Ксеню.
– Нет!
– Тебя тоже заставляли вступать в комсомол?
– Нет, у нас никого не заставляли. Кто хотел, тот туда и вступал, – отвечала Ксеня, смущённо уставившись в пол. – А я не хотела…
Меня злило, что этот мужчина, который ещё совсем недавно назывался товарищем, делал вид, будто не знает, как у нас принимают в комсомол. Всё он знал! Но вот напялил немецкую форму, называется господином и получил власть над людьми.
– Комсомолка? – спросил он у меня.
– Да.
– Тебя заставляли вступать в комсомол?
– Нет, я вступила туда сама, – ответила я, глядя ему прямо в глаза.
– Смелая, – он хмыкнул и неловко отвёл глаза в сторону. – Врать не умеешь, да?
– Да.
Он вздохнул и крикнул в коридор:
– Господин Нечуйбаба!
Вошёл молоденький полицай и услужливо ему поклонился.
– Принесите со склада две пары ботинок, – сказал ему комендант. – Надо вот этих двух девушек обуть. Вишь, в тапках на босу ногу ходят…
Пока Нечуйбаба бегал за ботинками, он выписал моим спутницам пропуска. И Дуня, и Ксеня не знали, как и отблагодарить его. А он, разулыбавшись, принялся разглагольствовать:
– Красная армия разбита. Остатки бегут в Сибирь, но непобедимая немецкая армия настигнет их и там. Мы утопим всех жидобольшевиков в Волге. Советской власти больше никогда не будет. А вот эти ботинки остались на красных складах, – он кивнул на вошедшего в кабинет Нечуйбабу, который держал пару ботинок из жёлтой юфти.
Как я увидела эти ботинки, так будто застучала в мозгу моя блочковая машина: тах-тах-тах! Считай, каждую пару солдатских ботинок я держала в своих руках. И перед глазами возник тот плакат: «Каждая лишняя пара обуви – это лишняя пуля по врагу».
– Обувайтесь, идите домой, – сказал комендант девушкам. – Вы ещё послужите новому порядку!
Когда они ушли, он, откашлявшись, многозначительно сказал:
– А с тобой, гражданка, будет говорить немецкий комендант. Он прибудет через три дня, так что придётся тебе задержаться.
Нечуйбаба вывел меня из управы. Мы прошли несколько домов и завернули во двор, где стояла хата на две половины. Полицай постучал в окошко