– Что? Что я могу сделать? – вздохнула Вероника. – Маму я не брошу. Придется взять на год академотпуск.
– Ты понимаешь, что это не выход? – Назар нервно заходил по комнате. – За год ты забудешь все, что знала. Навыки, знания, все, что ты приобрела, растеряется. Тебе придется начинать с нуля. Нет, академотпуск – это не выход.
– Я все равно пойду в декрет и буду вынуждена брать отпуск, – тихо сказала Вероника. Ей очень не хотелось, чтобы мама, находившаяся в соседней комнате, слышала их разговор.
– Мы сейчас не говорим о ребенке, – раздраженно отозвался Назар. – Надо решить вопрос о твоей матери.
– Ты всегда делаешь ударение на словах «твоя мать», – дрожащим голосом заметила Вероника. – Неужели трудно сказать «Ксения Петровна»?
– Дорогая, я понимаю, что ты напряжена, но сейчас надо трезво решить, что нам делать с твоей… с Ксенией Петровной, – продолжал Назар.
Он назвал мать Вероники по имени и отчеству, но вымолвил эти слова с какой-то насмешкой. Веронике было больно, однако она сдержалась и промолчала. На правах старшего за Назаром было главное слово, и с этим Вероника уже смирилась.
– Я предлагаю забрать Ксению Петровну к нам в город. Она будет под наблюдением врачей, а ты сможешь продолжить учебу.
– Я поговорю с мамой, – ответила Вероника.
Девушка зашла в мамину комнату, притворила за собой двери.
– Ну как ты, мамочка? – спросила она, увидев, что женщина не спит.
– Нормально, – медленно, но уже почти чисто ответила Ксения Петровна.
– Мама, я хотела с тобой поговорить.
– О чем?
– Мы с Назаром хотим предложить тебе пожить у нас. В городе и врача можно вызвать в любой момент, и я продолжу учебу. Как только тебе станет лучше, ты вернешься домой. А если тебе понравится, то останешься у нас жить.
– Спасибо, доченька, но я никуда не поеду. Здесь я родилась, здесь прожила жизнь, здесь похоронен мой муж. Куда мне от него ехать? Нет, я не оставлю его.
– Но ты же не справишься одна.
– Знаю. Я все продумала. Скоро мне будут приносить пенсию по инвалидности, пусть ее кто-нибудь берет себе, лишь бы мне раз в день кусок хлеба подавали и судно. Я понимаю, что пенсия маленькая, но пусть забирают молоко от Звездочки. Для меня главное – чтобы корову не сдали на мясо, нехорошо будет, не по-людски, она вон сколько нас кормила… – Ксения Петровна вздохнула. – А ты, Вероника, поезжай с мужем, нельзя тебе ни учебу, ни мужа оставлять.
– Мама, может, еще подумаешь? – Вероника положила голову на подушку рядом с матерью.
– И нечего мне думать. Я никуда отсюда не поеду, это мое последнее слово. А мое слово твердое, ты это знаешь.
– Знаю, мама, знаю, – вздохнула Вероника. – Только мне страшно тебя оставлять на чужих людей.
– Это ненадолго. Я живучая, видишь, как быстро иду на поправку?
– Это хорошо. Я поговорю с тетей Валей, может, она кого-то посоветует.
– Вот и хорошо. Пусть найдет мне няньку. – Женщина слабо улыбнулась.
Вероника