Она знала, что возвращаться в Лондон не следует, это будет ошибкой. Не зря ее одолевало недоброе предчувствие. Но едва ей удалось убедить отца отказаться от безумной мысли, что она вернется вместе с ним в город после пасхальных праздников, как в игру вступила бабушка. Почтенная леди не поддержала внучку, а заняла сторону графа, впервые с того дня, как браку Оливии настал конец.
Проклятый брак. Ливи ощутила, как желудок стянуло тугим узлом, а к горлу подступила желчь. Замужество Оливии стало самым громким скандалом минувшего года, затмив нашумевшую женитьбу ее бывшего деверя, который сбежал со своей невестой.
Дочери графа не пристало даже знать о существовании двоеженства, не то что оказаться вовлеченной в подобную историю. У Ливи по-прежнему не укладывалось в голове, что мужчина, которого они с отцом так придирчиво выбирали среди ее бесчисленных поклонников, оказался женатым. Да еще на дочери какого-то шотландского торговца ножами. Теперь эта особа благополучно жила в Канаде со своим вторым мужем.
Шелест газеты прервал горькие воспоминания Оливии, заставив ее поднять голову от оскорбительного письма. Отец смотрел на нее поверх полуопущенной «Морнинг пост». Ливи заставила себя поднести к губам чашку и сделать глоток. Остывший чай показался ей ледяным, нерастворенный сахар густо осел на дне чашки, и все же желудок удалось немного успокоить, горечь во рту исчезла.
– Плохие новости? – спросил граф, морща лоб и касаясь бровями края кричаще-яркого домашнего колпака из индийского шелка. Задержав взгляд на колпаке, Ливи невольно улыбнулась. Эта старомодная шапочка выглядела нелепо, не сочетаясь со строгим обликом графа, однако мать Оливии сшила ее сама незадолго до смерти, и отец преданно носил колпак в память о покойной жене.
Ливи покачала головой, наполняя чашку.
– Нет, просто деревенские сплетни от бабушки, – не задумываясь, солгала она. Ложь далась ей легко. Этому искусству она обучилась недавно, в силу необходимости. С тех пор как ее брак был признан недействительным, Оливия не могла говорить правдиво о своих чувствах. Даже с отцом. В особенности с ним.
Граф улыбнулся, его внимание мгновенно перенеслось на текущие новости. Ливи заметила у него на пальцах чернильные пятна. Верный знак, что отец оторвался от письменного стола, чтобы присоединиться к ней за завтраком в малой гостиной.
Филипп Карлоу обладал острым насмешливым умом. Он вел ожесточенные бои в парламенте и выигрывал кровопролитные битвы, не располагая иным оружием, кроме слова. Однако волшебником он не был. Граф не мог, подобно легендарным бардам прошлого, глаголом жечь сердца или песней обращать в бегство вражеские армии. А жаль, подумалось Оливии. Мистер Роуленд Девир, несомненно, заслуживал строгой отповеди за свое грязное предложение.
Разгладив письмо на столе, Ливи перечитала его, жадно впитывая каждое слово. Почерк Девира показался ей отвратительным. Перо его прыгало