Боу молча смотрела на него. Она сидела не шевелясь, зажав в руке гребень из слоновой кости. Может, она его боялась? Такой поворот можно было бы назвать неожиданным, поскольку на его памяти Боу никогда ничего и никого не боялась. Впрочем, сегодняшний день и так был полон сюрпризов.
– Давай поедим. Как-нибудь мы из всего этого выпутаемся, обещаю.
Боу в ответ нервно захихикала.
– О, в этом я не сомневаюсь. – Она прикусила нижнюю губу, потом отпустила ее и вздохнула. Когда она встала, Гарет понял, что ошибся насчет скудной освещенности. Горящие угли давали достаточно света, чтобы сделать ночную рубашку совершенно прозрачной.
Он издал сдавленный стон. Кровь прихлынула к лицу, в ушах загудело. Она прекрасна. Она всегда была красавицей. Даже в забрызганном грязью платье. Гарет всегда считал, что способен сдерживать инстинктивные порывы, но, кажется, сейчас утратил способность себя контролировать.
Боу судорожно сглотнула. Ее охватила паника. Уверенность в своей привлекательности внезапно покинула ее. А вдруг он не захочет с ней лечь? Решившись, Боу шагнула к нему навстречу.
Она сделает его счастливым. Он не захочет расставаться. Она добьется желаемого, чего бы это ни стоило.
Она приблизилась к нему настолько, чтобы чувствовать его тепло сквозь тонкую ткань рубашки. Брови, что ей так нравились, изогнулись и приподнялись. Удивление? Недоумение? Неужели сбежит?
Она ладонью коснулась его груди – просунула руку под жилет там, где билось сердце. Стоит сейчас отступить, и она его потеряет. Она чувствовала, как он напрягся, будто готовясь к бою.
Страх ее оказался напрасным. Он не оттолкнул ее. Он обхватил ее бедра ладонями. Боу бросило в жар. Наконец-то она согрелась!
– Что за игру ты ведешь, детка? – спросил он недоверчиво.
Боу хотела было ответить, но вдруг поймала себя на том, что тянется губами к его губам. Ладони ее скользнули по его плечам, его ладони сомкнулись у нее на пояснице. Пожалуй, она поступила правильно – поступки действеннее слов, и дерзость ее, как никогда раньше, оказалась вполне уместной.
Он накрыл губами ее рот, и Боу, погрузив пальцы в его волосы, надавила ему на затылок, словно требуя поцеловать ее крепче, решительнее. Боу уже целовалась с мужчинами, но так жадно этого не делал никто. И, уж конечно, у нее еще ни разу не возникало желания ответить на поцелуй так же порывисто и страстно.
Еще крепче стиснув ее в объятиях, Гарет, оторвавшись от ее губ, прошептал:
– Твои братья меня убьют.
Боу прижалась щекой к его щеке, прикасаясь губами к его уху.
– Я им не позволю. – Она прижалась к нему теснее. Она чувствовала его… его… Она с трудом отыскала в памяти нужные слова: «мужское достоинство». Разбухающее, упирающееся в ее живот. Краска стыда прихлынула к щекам, но в душе она ликовала. Он не сбежит! Только хорохорился.
– Если ты не хочешь, то надо