Грейс поперхнулась пирожным, крошки которого едва не вылетели у нее из носа.
– Отставшим в развитии болваном? Смеешься?
Ростом Джош был шесть футов четыре дюйма и прекрасно сложен. Глаза цвета расплавленного шоколада и улыбка, от которой становилось лучше, чем от самой вкусной шоколадной корзиночки. Да и двигался так, что сразу хотелось сорвать с него одежду.
– «Болван» – это не про него.
– Я ходила с ним в школу, – сообщила Мэлори, старательно высвобождая пирожное из пергаментной бумаги. – Тогда он был ужасно тощим, в очках и все равно ни черта не видел. Да, еще был председателем научного клуба, и футболисты вечно колотили его, если он не делал за них задания.
– Черт! – воскликнула Эми, на которую речь Мэлори явно произвела впечатление. – Вот уж точно человек, который сам себя сделал. Бьюсь об заклад, он наслаждается переменами в себе. Стал лучшим доктором в городе и все такое. Не говоря уже о том, что может кому угодно надрать задницу.
– Он надирает задницы каждый день, спасая чьи-то жизни, – вздохнула Мэлори. – Он вырастил сестру и растит сына.
– Кстати, а что случилось с мамой Тоби? – спросила Грейс.
Мэлори подняла ладони вверх.
– Она не здешняя. И не прижилась здесь. Это все, что о ней знают. Джош не говорит об этом.
Она доела пирожное и слизнула шоколадные крошки с большого пальца, прежде чем сосредоточиться на Грейс.
– Я знаю, ты хотела пролететь через Лаки-Харбор как ракета, а осталась на более долгий срок, чем ожидала. И мы так рады этому, так рады, – выпалила она со свирепой нежностью, потянувшись к руке Грейс. – Потому что нас трое и мы даем друг другу что-то.
– Взаимные неприятности? – спросила Грейс.
– Надежду, – пояснила Мэлори. – Тебе было нужно мужество, чтобы добавить к жизни такое необходимое веселье. Поцелуй с Джошем кажется мне хорошим началом. Это все, что я хочу сказать. Так что не считай это глупостью и не старайся забыть. Наслаждайся.
Грейс шумно выдохнула.
– Ну да, конечно, старайся прикрыть проблему логикой.
Мэлори улыбнулась.
– Мы договорились изменить наши жизни. И это мы и делаем. Все мы. Никто не остался за бортом.
Грейс была невероятно тронута этим «мы». У нее никогда не было братьев и сестер. Родители дали ей все, что имели, но по натуре не были сердечными и нежными. У нее были подруги, одноклассницы или коллеги. Отношения с людьми всегда становились порождением обстоятельств.
Но с Эми и Мэлори все было по-другому. Они ближе, чем сестры, о которых Грейс мечтала в детстве.
Мэлори ткнула в нее пальцем.
– Я это серьезно.
Грейс проигнорировала колючий ком в горле.
– Трудно воспринимать тебя всерьез с этими шоколадными усами.
Мэлори провела тыльной стороной ладони по верхней губе.
– Не то чтобы моя жизнь пошла под откос… открытие центра охраны здоровья, потом любовь… Конечно, я не сижу где-нибудь в Европе в уличном кафе, поправляя отчаянно соблазнительную мини-юбку и думая о том, не слишком ли рано позвонить «U2» или