Один в океане. История побега. Слава Курилов

Иногда тема разговора ускользала от моего сознания, было приятно наблюдать их лица, улыбки, просто быть среди них. Я люблю наблюдать за женщинами. Они всегда кажутся мне очень красивыми, даже самые некрасивые. Женщины – самые удивительные и волнующие создания в этом мире. Я никогда не устаю любоваться ими: как они ходят, как полулежат или как поправляют прическу обеими руками. Я с удовольствием изучаю язык их неуловимых движений – он различный у всех женщин, каждую смену позы, каждый поворот головы. Истинное наслаждение наблюдать за женщиной, когда она влюблена. Ее лицо становится лучистым и сияет, все линии тела как-то сглаживаются и «звучат» по-новому.

      – Ты какой-то странный сегодня, Слава, – внезапно заметила одна из девушек. Все другие тут же повернулись ко мне. Я улыбнулся и произнес свой любимый тост: «За милых женщин!». Девушки засмеялись, и мы дружно сдвинули бокалы.

      Закат солнца прошел пышно и торжественно, как это может быть только на Филиппинах. Спустилась непроглядно темная ночь. Лайнер приближался к северной оконечности острова Сиаргао. Я вышел на палубу. Дул сильный южный ветер, океан тяжело дышал огромными валами. С запада приближались черные грозовые тучи, временами сверкала молния.

      Я поднялся на самый верхний мостик, но даже в бинокль не мог ничего разглядеть. Там, где должен был показаться остров, не было ни одного огня. Я спустился вниз, на крыло штурманского мостика, и спросил вахтенного матроса о береговых огнях. Он, видимо, нашел мой вопрос праздным, посмотрел на юго-запад и ответил, что никаких огней на острове нет. Я и без него это видел.

      А что, если капитан изменил курс, и мы находимся дальше от берега, чем я предполагал?

      Было уже около семи часов вечера. Я взглянул в последний раз туда, где должен был быть остров. Непроницаемый мрак. Все небо покрыто тучами. Молнии сверкали в разных сторонах горизонта почти непрерывно

      «Шторм идет!» – возликовал я в душе. В штормовую погоду капитан не станет рисковать людьми и не решится послать шлюпку на поиски. У меня будет целая ночь!

      Я зашел в ресторан к концу ужина – просто показаться. Палуба заметно раскачивалась под ногами. Раскачивались люстры у потолка, колыхались тяжелые занавеси, свободные стулья слегка отъезжали и придвигались снова, как будто к столам присаживались невидимые гости.

      Я вдруг ясно представил себе, что поверхность океана покрыта волнами в семь-восемь метров высотой. Я рассчитывал на прыжок с высоты пятнадцать метров – от фальшборта главной палубы до ватерлинии – это было ненамного выше той скалы в Черном море, откуда я нырял ночью вслепую. Но расстояние до воды может быть теперь либо на семь метров больше – и тогда меня может завалить вперед, либо меньше – так что меня ударит спиной.

      С точки зрения здравого смысла мои шансы добраться до берега живым выглядели так: если во время прыжка я не разобьюсь от удара о воду, если меня не сожрут акулы, если я не утону, захлебнувшись или от усталости,