– А. И тем не менее. Несмотря на всю вашу нежную заботу, наверняка отвечавшую высочайшим стандартам службы…
– Естественно.
– …начались разговоры, – сэр Эдвард поставил бокал и начал перебирать аккуратную стопку бумаг, лежавшую в кожаной папке, – что наше вмешательство является сознательной попыткой свести на нет длительное и престижное расследование.
Роланд вскинул брови. Как ни старался он, так и не научился приподнимать только одну.
– Вы не можете говорить это всерьез. Неужели военно-морское министерство в самом деле считает, будто у меня нет других забот, кроме как замышлять их крушение? Да ради всего святого! Мой источник дал мне все основания думать…
– Ваш источник. – Сэр Эдвард взял из стопки верхний документ и просмотрел его. – Джонсон, если быть точным.
– Да, сэр. Вы его знаете. Исключительно надежный и занимает прекрасное положение в русской миссии.
– И как раз сегодня утром он с кучей небольших тяжелых сундучков поднялся на борт парохода, отправившегося в Аргентину, и занял там каюту первого класса по правому борту. – Сэр Эдвард поднял взор. – Удивлены, верно?
Роланд обмяк в кресле.
– Ну, будь я проклят!
– Проклят. Да.
– В Аргентину!
– Именно так. Более того, путешествует он под своим настоящим именем.
– Какая наглость!
– Мой коллега из министерства, разумеется, просто вне себя. Он убежден, что вы заплатили Джонсону, что все это часть какого-то заговора с нашей стороны: в лучшем случае – попытка выставить их дураками, а в худшем…
Роланд вскочил с кресла и придавил документ пальцем.
– Ради Бога, не вздумайте это сказать!
– Тихо, юный болван. Я вас ни в чем не обвиняю.
– Но кто-то обвиняет. – Голос Роланда прозвучал тихо, мертвенно, совсем не похоже на него.
Сэр Эдвард склонил голову набок и долгим взглядом посмотрел на Роланда.
– Кто-то, да.
– Кто?
– Не знаю. – Сэр Эдвард нахмурился. – Послушайте, Пенхэллоу. Я буду говорить как можно более откровенно, поскольку считаю себя неплохим знатоком людей и не знаю другого человека, более бескорыстного и преданного благополучию британского народа, чем вы.
Натянутое как стрела тело Роланда слегка расслабилось.
– Что-то затевается, Пенхэллоу. Я не знаю, что именно. Какие-то подвижки, подводные течения. Конечно, соперничество было всегда, временами очень ожесточенное. Этого приходится ожидать в нашей работе, где нет особой финансовой выгоды, никаких чествований героя в соборе Святого Павла, ничего такого. Власть – вот единственная валюта. Но то, что я сейчас слышу, что чувствую, странные случаи то здесь, то там… даже в слова облечь не могу. Но что-то происходит.
Роланд откинулся на спинку кресла. Все его чувства были обострены.
– Что именно?
Сэр Эдвард сложил ладони домиком, палец к пальцу, над белым листом бумаги.
– Если бы я знал,