Стелла за свое сочинение получила «отлично». И едва только Антонина объявила оценку, правую щеку что-то больно кольнуло. Она резко повернула голову и увидела, как Бочкин прячет в кулак плевательную трубочку. Это он отомстил ей за Кирсанова. И чувствовал себя героем. У него в мыслях нет, что он может за это поплатиться...
В младших классах Стелла слыла отчаянной, задиристой девчонкой. Она больше играла в войнушки с мальчишками, чем в куклы с девчонками. Но со временем природа взяла свое. Девочка успокоилась, стала тихой и стеснительной. Все эти годы ее держали за тихоню-отличницу. А ведь не такая уж она и безобидная.
Она медленно поднялась из-за стола, подошла к Бочкину и вперила в него пронзительный немигающий взгляд.
– Эй, ты чего? – растерянно захлопал он глазами.
– Вот чего!
Она с размаху и от всей души закатила ему пощечину.
– Солонина! – взвизгнула Антонина. – Что за выходки?
Стелла думала, что ее выгонят из класса вслед за Сергеем. Видимо, учительница так и собиралась поступить. Но в последний момент что-то ее сдержало. Она велела Стелле вернуться за парту. В ее голосе звучали уважительные нотки.
2
Оксанка Каплунова не скрывала своей неприязни. И смотрела на Стеллу из-под ресниц, губы искривлены в презрительной ухмылке. При этом в глазах прячется зависть.
Для нее и для всех Стелла всегда была серой мышкой. Никакой косметики, волосы заплетены в тугую бестолковую косу, зимой и летом одним цветом – длинное коричневое платье и белый фартук, бесформенные башмаки с тупыми носами. Мальчишки не обращали на нее внимания, а девчонки тихонько посмеивались в сторонке. Сами-то они красятся, и школьные платья у них с каким-то неуловимым изыском, совсем не то, что у Стеллы. А Оксанка, та вообще форму не признает. Короткие юбочки, роскошные блузки, туфли на шпильке, всегда напудрена, напомажена, и духами от нее пахнет заграничными. Бывает, прижмут ее учителя, заставят облачиться в школьное платье, так она носит его с таким шиком, будто оно вечернее, а вместо комсомольского значка у нее на груди бриллиантовая брошь.
– Что, Солонина, комсомол тобой заинтересовался, да? – пренебрежительно спросила Оксанка.
– А что? – прямо глядя ей в глаза, спросила Стелла.
Она больше не хотела быть серой мышкой. И Оксанку она нисколечко не боится. Все, вышла из детского возраста.
– Горшок тебя вызывает, вот что!
– Ну вызывает, а ты здесь при чем?
– Как при чем? Я тебе сообщаю, что тебя Горшков к себе вызывает.
– А ты что, у него на побегушках? – насмешливо спросила Стелла.
Оксанка изменилась в лице. Как будто наждачной бумагой по щекам провели.
– Кто – я? На побегушках? – взвилась Каплунова. – Ты хоть думай, что говоришь!
Казалось, она вот-вот вцепится ей в глаза своими длинными ногтями. Стелле стало не по себе. Но ее страх остался внутри, не просочился на лицо заискивающей улыбкой.
– Что говорю, то и думаю, –