Каждое утро после пробежки Панда появлялся на кухне с мокрыми после душа волосами, разглаженными на какое-то время кудрями, хотя она знала, что вскоре они возьмут свое. Вот он взял со стола пару первых теплых булочек, которые она только что достала из духовки, аккуратно разделил их пополам и намазал каждую половинку апельсиновым джемом.
– Тед знал, как ты хорошо печешь, когда позволил тебе уйти? – произнес он, проглотив второй кусок.
Люси отставила тарелку со своей булочкой, почувствовав, что уже сыта.
– Тед почти не ест углеводов. – Это была ложь, но ей не хотелось признавать, что так и не нашла времени испечь что-нибудь для жениха.
Она научилась готовить, будучи уже взрослой, под воронкообразными лампами, которые висели на кухне в Белом доме: именно там она спасалась, когда ссоры братьев и сестер начинали действовать на нервы. Там она брала уроки мастерства у лучших поваров страны, а теперь плоды этого обучения вместо Теда пожинал Панда.
Он закрыл банку с джемом.
– Тед из тех парней, что родились под счастливой звездой. Мозги, деньги, шик. – Он закинул банку в холодильник и захлопнул дверцу. – Пока весь остальной мир летит в тартарары, Тед Бодин находится в свободном плавании.
– Да, что ж, он попал в большую переделку в прошлые выходные, – произнесла она.
– Он уже это пережил.
Люси молилась, чтобы это было правдой.
У дома озеро Каддо было мелким, а его берег – болотистым, так что она не плавала там, но когда они были на озере, спускалась в воду с маленькой лодки, которая досталась им вместе с домом. Панда никогда не заходил в воду вместе с ней, и через восемь дней после приезда, то есть через одиннадцать дней после побега, она спросила его об этом, плавая около дрейфующей лодки.
– Странно, что такой суровый парень, как ты, боится заходить в воду.
– Я не умею плавать, – сказал он, поставив босую ногу на растрескавшийся борт лодки. – Я никогда этому не учился.
Она видела, как сильно ему нравится быть на воде, и подумала, что это странно. И почему он всегда в джинсах? Она перевернулась на спину и сделала еще один подход.
– Ты не хочешь, чтобы я видела твои худые ноги. Боишься, что я буду смеяться? – Как будто хоть какая-то часть его тела могла быть менее мускулистой…
– Мне нравятся джинсы, – сказал он.
Она села на край лодки и принялась болтать ногами в воде.
– Я не понимаю. Здесь безумно жарко, и ты постоянно снимаешь футболку, так почему бы не ходить в шортах?
– У меня шрамы. И хватит об этом.
Возможно, он говорил правду. Но Люси в этом сомневалась. Когда Панда откинулся на корму, солнце золотом заиграло на его смуглой, как у пирата, коже, а в прикрытых глазах виделась скорее апатия, чем угроза. Она с недовольством отметила, что к ней подступает очередная волна чего-то непонятного. Хотелось думать, что это лишь интерес, но в действительности это было нечто большее. Невольное возбуждение.
И