– В магазине?
– Да, и в магазине… – незнакомые граждане выкают. Ты ж не гришь халдею «Дай мне пива»? А ты гришь «Дайте пива»!
– Ну… верно… – задумался Кеша.
– А жмуров всегда тыкают. Им всегда грят: Пусть те земля будет пухом.
– И… что с того? – удивился приятель. – Какого хрена?
Митя с превосходством ощерился:
– У живого гаврика есть душа. А у жмура души нетути, она отлетает в момент смерти. Поэтому ему тыкают, а гаврику выкают. Так-то, Кеша. Вся соль в душе!
– О, бля! – поразился подельник, с веселым удивлением глядя на Митю. – Ну ты ваще бля!.. Знаешь… я вот што скажу – добрый бы из тебя получился монах, если б не выгнали из обители за пьянку.
Торжество, на удивление, исчезло из глаз Мити, он… как-то грустно усмехнулся. И рыкнул:
– Харэ болтать! Робим!
Мужички приподняли крышку на «попа», выдирая остатки гвоздей… Толкнули её – крышка упала на землю.
– Фууу! – оба глянули на мертвеца.
В деревянном ящике лежал молодой мужчина с прямым пробором на голове. Руки крест-накрест, а на мизинце мутно переливался в лунном свете жёлтый перстень с большим зелёным камнем.
– Ой-ёй! – Митя с усилием приподнял трупческую руку. – Знатный изумрудик!
– И кафтанчик в цвет, нулёвый, – обрадовано произнес напарник, трогая воротник серого фирменного костюма, в который был облачен труп. – Тыщ пять бакинских, не менее…
Мужички без долгих разговоров подхватили труп за ноги и голову:
– Раз… Два…
– Три!.. – труп был вынут из гроба и положен рядом. Сам гроб мужички скинули назад – в могильную яму. Затем, с изрядной сноровкой, раздели покойника. После Митя занялся съёмом перстня, а Кеша отошел к ногам, – снять туфельки. Любое кольцо не так просто снять с пальца трупа, Митя тихо матерился и безуспешно дергал холодную, тяжелую, твердую руку покойника.
– Твою маму!.. Кеша! – не выдержал он. – Дай мне перо-бабочку, ща отрежу палец ему…
Приятель не спешил подавать испрошенное и Митя нетерпеливо обернулся. Последнее, что он увидел – это лезвие топора, занесенное в темно-синих небесах. Лезвие, с противным чавканьем, глубоко и точно вонзилось Мите между лопаток. Бывший монах прошептал нечто невнятное и упал ничком на жмура!
– Так-то лучше, – Кеша приподнял топор за топорище – инструмент приподнялся вместе с наживлённым на него человеком, так глубоко сидел в спине. Убийца отставил пакет с фирменной одеждой в сторонку и взялся обеими руками за топорище. Стал отходить, мертвый подельник на топоре волочился следом. Кеша столкнул труп в могилу вместе с топором в спине и вернулся к выкопанному жмуру. Опустился перед ним на коленки, взялся за кольцо основательно и… дёрнул изо всех сил. Безуспешно! Тогда… убийца выхватил нож-бабочку, выкинул лезвие и два раза с нажимом – полоснул по мизинцу. Палец отскочил, а перстень плавно соскользнул в жаждущие лапы Иннокентия.
– Супер! – осквернитель наставил