Вход в дом не посредине. Он смещён влево. И от него идёт длинный узкий коридор, упирающийся в окно, под которым стоит большой обеденный стол и по три стула вдоль стола с двух сторон у стен. Слева и справа – по две двери и большой старинный буфет позапрошлого века. Буфет массивный и весь-весь резной, в кружевах и узорах. Думаю, французский или испанский, хотя я небольшой знаток. Буфет этот не покрыт лаком, он красноватого дерева и выглядит потрясающе свежо. Это потом мне расскажут, что Андрей Арсеньевич многие дни и недели стёклышками скоблил его, очищая от старой краски, лака и шлифуя. Заматывал бутылку в тряпочку, разбивал её во дворе, а потом стёклышками чистил и чистил гладкие поверхности и все мельчайшие детали резьбы. Делал это не торопясь, и даже, как мне сказали, с удовольствием. После того как мне об этом сказали, я долго стоял возле буфета, гладил его и понимал, что я бы такого не смог сделать никогда, даже если б это было заданием или наказанием. Во мне точно нет ни того упорства, ни умения что-то делать собственными руками. Я бы, наверное, кого-то уговорил или убедил бы сделать это за себя…
Во всём доме стены белые – белёные. Потолки тоже с оставленными и выделенными чистыми деревянными балками. Потолок ни высокий, ни низкий – какой надо. В коридоре и во всём доме пол дощатый, мощные плахи. Лежат идеально, не скрипят и не прогибаются, положены давно, видимо, при строительстве. А дом построили в 1930-х годах. В центральном коридоре полы покрасили светлой краской. В комнатах доски не крашены. Тоже когда-то всё было скоблено стёклышками. В коридоре пол покрасили лишь потому, что женщины уговорили Андрея Арсеньевича: мыть некрашеное дерево ужасно трудно. Как мне сказали, он поддался, но далеко не сразу. Хотел, чтобы всё было чистым и натуральным.
Слева у входа – жилая комната сына Андрея и, видимо, бабушки. В ней две старинных кровати, большой антикварный шкаф и толстая деревянная полка, подвешенная на железных цепях. Полке в функциональном смысле не нужно быть такой толстой, но получилось очень красиво. На полке стоят разнообразные предметы: книги, иконы, какие-то безделушки, старая бутылка тёмного стекла. Но как бы что ни стояло на этой полке, всё равно будет казаться продуманным. Вход на кухню дальше слева по коридору. Буфет как раз стоит между дверьми в комнату сына и на кухню. Двери кажутся старинными из-за того, что очень простые и без каких-либо излишеств. Кухня – единственное место, которое выбивается из общей строгости дома. Даже Тарковский ничего не смог бы сделать и оправдать в интерьере советские холодильники, раковину, а также необходимую на кухне кафельную плитку, полочки для посуды и прочее. Кухня напоминает дачные кухни тех времён. Плитка на стене забавная: большие, толстые, с выпуклыми деталями, явно взятые из какого-то панно или отделки необычного помещения. И светленькие, маленькие, приклеенные так же кривенько, как на крыльце. Большие плитки привезли откуда-то из Прибалтики,