И вот возник мужчина, не намного моложе Слепакова, жухлый, обшарпанный, в таком же, как у него, невзрачном, только более затрепанном плащишке, нос сизый блестит, под хитрыми гляделками мешки и рожа двухнедельной небритости. Алконавт бесспорный.
– Слепаков, пенсионер по выслуге лет? – спросил незнакомец давно пропитым голосом.
– Чего надо? – ответил Всеволод Васильевич вопросом на вопрос крайне нелюбезным тоном и воззрился неприязненно, готовясь к отпору.
– Мне с вами, многоуважаемый, побеседовать бы хотелось.
– Я со всякими… посторонними не общаюсь. Времени нет. Вон свидетели Иеговы по скверу шатаются, к людям в наглую пристают. С ними и побеседуй. Они тебе всё о жизни объяснят и брошюрку красочную подарят.
– Слепаков, я хочу тебе ценную информацию сообщить. По поводу случайно помершего молдаванина Ботяну и по поводу твоего соседа с нижнего этажа.
– А мне всю информацию старший оперуполномоченный Маслаченко предоставил. Мне за дополнительную платить нечем. Средств не хватает.
Слепаков побагровел, хотя последние полтора месяца ему был свойствен тускловато-бледный цвет лица. Прихлынула какая-то необычная ярость. Он хотел уйти, демонстративно не замечая незнакомца. Однако остался. Больно уж вид у незнакомца был гнусный, а повадка самоуверенная. «На бутылку у меня с собой есть?» – на всякий случай прикинул Всеволод Васильевич.
– На самую дешевую найдется? – ухмыльнулся незнакомец, показывая голые десны и одну металлическую коронку.
– Найдется. Но предоплаты не делаю.
– Тогда начнем. Сявку и гадюку Жорку Ботяну ты оформил на тот свет, Всеволод Васильевич. Случайно, не спорю. Так получилось, как говорят на зоне бывалые люди. Тебе за это ничего не грозит, ты прав. Я вообще не из-за этого обратился. Жорку на тебя навел тоже гад не из последних, бывший охранник, стукач и паскуда Генка Хлупин. Ты про это знаешь?
– Догадывался. И милиция, по-моему, тоже имеет сходное мнение. Я с Хлупиным еще разберусь. Время жду подходящее.
Слепаков скрипнул челюстями (зубы у него почти все были еще свои) и показал зачем-то собеседнику жилистый кулак.
– Одобряю, – подхватил незнакомец. – Я всегда за справедливость. Ну вот, теперь главное. То, про что ты не догадываешься. Ты только спокойно, не свирепствуй. Ты, понятно, мужик своенравный, гордый, тебе обидно будет. Поэтому ты на меня собак не спускай. Мне велено объявить самую суть, а подробности тебе в другом месте откроют. Идет?
– Хорошо. – Слепаков брезгливо отсчитал деньги.
– Надо бы еще десяточку. Так сказать, на лакировку пивком. Преогромное спасибо, самый раз. Эх, такому человеку настроение портить… А ничего не поделаешь, уговор дороже денег.
– Слушаю, – холодно произнес Слепаков, ожидая какой-нибудь мелкой