Повалившегося на капот собственного джипа, безудержно рыдавшего Антона Квитницкого оперативники взяли на заметку. Проверили документы, записали номер серо-стального «мицубиси». Исчез, и неизвестно в каком направлении, ночной заместитель Антонины Кульковой по имени не то Мамед, не то Мухамеджан. И, наконец, после всего случившегося, пришлось вызвать машину «скорой помощи» для профессорши Званцовой, настигнутой из-за эмоционального восприятия трагедии гипертоническим кризом.
На четвертый день Всеволода Васильевича Слепакова хоронили на Пятницком кладбище, в ограде, где находились могилы его родителей. Между прочим, неподалеку были похоронены мать и отец известного исторического писателя Валентина Пикуля. Пришедшие проводить в последний путь Слепакова случайно обратили на это внимание. То есть факт вызвал в их головах пару неординарных мыслей. Хотя гибель Всеволода Васильевича тоже давала повод для размышлений. Но в наше время ни виртуальные кошмары, ни действительные бедствия никого уже не поражают и не занимают надолго.
Расходы, связанные с ритуальными хлопотами, перевозкой гроба и непосредственно похоронами взяло на себя спецпредприятие. В организации похорон принял участие товарищ юности Слепакова Антон Германович Квитницкий. Привез большой, увитый траурными лентами венок с надписью «Дорогому другу Севе. Неутешный Антон». Он же заранее заказал у кладбищенского руководства приличное надгробие. Такое сослуживцы Слепакова не потянули бы.
Всеволода Васильевича не отпевали, поскольку Зинаида Гавриловна лежала в институте Склифосовского с сотрясением мозга и серьезным нервным расстройством. А пятеро бывших сослуживцев свидетельствовали, что Слепаков церковь не посещал и, скорее всего, верующим себя не считал. Да и уход его из жизни был самовольный, что по церковным канонам не допускалось.
Наверно, Зинаида Гавриловна все-таки настояла бы и заказала мужу отпевание, если бы могла. Хотел было в этом смысле вмешаться Квитницкий, но его отговорили. Тогда он пригласил всех присутствующих в ближайший ресторан на поминки, руководствуясь усвоенным где-то афоризмом «Мертвых в землю, живых за стол». Естественно, никто не отказался.
Кадровик Валетный, когда-то объявивший Слепакову о его выходе на пенсию по выслуге лет, произнес последнее слово официальной печали, кончавшееся неизменным «спи спокойно, дорогой товарищ» и пр.
Следует заметить, что, кроме пяти сослуживцев Слепакова и Антона Германовича Квитницкого, при захоронении стояли еще двое: невысокая худенькая женщина лет сорока пяти и