Часть вторая. Бой за город
С раннего утра все обитатели камеры (впрочем, не только камеры, но и всей тюрьмы, и всего города) были разбужены звуками канонады. Теперь это были не глухие, доносящиеся издалека звуки. Теперь ясно слышались автомобильные покрышки, лопавшиеся одна за другой, свистящие новогодние петарды, разрывающиеся в воздухе, рой шмелей, догоняющих в воздухе рой ос. Кто-то сердито хлопал хлыстом, ему вторила заблудившаяся корова, отвечавшая непрерывным «му-у-у», которое сменялось звуком сотни одновременно лопнувших воздушных шаров. Периодически кузнец бухал во всю мочь кувалдой по наковальне, и этот раскатистый звук летел вдаль, забираясь прямо в черепные коробки и сотрясая их. Тысячи кузнечиков стрекотали одновременно со всех сторон. Из сотен банок рассыпался сушёный горох. Обитатели камеры возбуждённо повскакивали с мест. Через маленькое окно ничего невозможно было увидеть, приходилось довольствоваться только звуком этого адского концерта и строить всевозможные догадки. Несколько человек бросились к двери и начали барабанить, требуя открыть камеру. С той стороны к двери никто не подошёл, хотя время от времени слышался топот десятков ног. Один раз даже показалось, что раздались выстрелы, но точно сказать никто не мог – расслышать что-либо через канонаду было невозможно. Один раз послышался хлопок прямо за стенкой – с ближней стенки в камере осыпалась штукатурка. Строились различные предположения. Одни говорили, что прямое попадание снаряда, другие, что мины, и только один, капитан пехоты Водянов, сказал:
– На гранату похоже, на осколочную.
– Так откуда здесь гранате взяться? – сразу загудел народ.
И вдруг пришло осознание:
– Братцы! Да эти суки заключённых уничтожают!
Камера сразу пришла в движение, находящиеся ближе к выходу начали ломать шконки и вооружаться обломками древесины, чтобы атаковать в случае, если кто-то попытается открыть дверь и кинуть гранату. Через какое-то время и впрямь послышался звук ключа, проворачиваемого в замке. Откинулась кормушка, и немедленно в образовавшееся пространство вонзились несколько деревянных обломков.
– Уйди, сука! – заорали, что было мочи заключённые.
Человек с той стороны кормушки потолкался на месте, предпринял пару неудавшихся попыток отодвинуть деревяшки, даже вытащил наган и сделал пару выстрелов через торчащие обломки. Поняв всю тщетность своих попыток, он удалился по коридору,