В эпоху падения влияния мессианских идей коммунизма и упадка идеологии третьего мира мы видим, как опять набирают силу всевозможные религии, в частности православие и ислам.
Православие, религия и нация
Когда в начале 1990-х гг. разразился кризис в Македонии, западные обыватели с удивлением узнали о том, что в Греции национализм и религия идут, если можно так сказать, «ноздря в ноздрю». В связи с войной в Косово весной 1999 г. тот же феномен был обнаружен в Сербии и, безусловно, в России. Православные нации (они включают в себя 250 миллионов верующих) демонстрируют большую солидарность друг с другом. Как понять эту особенность, которая нам на Западе кажется такой необычной?
Напомним для начала, что православные балканские народы в XIX и XX вв. освободились от мусульманского ига. Православие было инструментом этого освобождения, которое приобрело форму настоящей реконкисты. Тогда как, по общему мнению, в повседневной жизни обрядовая сторона религии соблюдается довольно мало, тем не менее сохраняется живая связь между религиозным чувством и национальной принадлежностью, и православие является основообразующим культурным элементом идентичности.
Эти идентичности, «независящие от памяти», воспринимаются как часть религиозного сакрального наследия, неизменного и существовавшего испокон веков (ne varietur), и которое, непременно в неизменном виде, должно быть передано новым поколениям. Так в Греции православная церковь, которая является настоящим государственным институтом, служит рупором национальных чувств, выражающих обеспокоенность по поводу европейской интеграции, наплыва беженцев… В России церковь также считает себя настоящим руководителем национального сознания (а может быть, даже всех православных христиан, проживающих на территории СНГ) и хранителем наследственных ценностей идентичности нации и её территории[25].
Сакрализация национально-православной идентичности (национальная душа) присутствует также в Сербии, где церковь, хранительница идентичности страны, позиционирует себя как опора «исторической территории нации».
Не будем забывать, что у народов, о которых идёт речь, не было такого феномена, как лаицизм, или светское государство французского типа, и сам принцип разделения церкви и государства здесь никогда не практиковался. Как и в странах ислама, национальный и религиозный фактор образуют здесь одно целое, создавая систему ментальности, в которой, по удачному выражению геополитика Франсуа Тю-аля, «религия освещает нацию, а нация защищает религию».
К