Нежишь зеленя,
Под небо в грозах
Плечи подставляя.
Ты, памятью
Перегрузив сердца,
Уводишь нас
К неистовым истокам.
И нет
Для этой тяжести
Конца,
Как нет предела
Дерзости высокой.
Наш трубный час
Заветным отзвуком
Набата
Урочный час,
Как трубный, пробил.
Так потревожился
Когда то
Славянской славы
Сон утробный.
Ещё дичало
Наше Поле.
Но дрёмный край
Хоругви поднял.
И полнится
Былинный подвиг
Починной удалью
Сегодня.
И не кощунство
С Куликовым
Просторы пашен
Ставить рядом.
И шефской нужности
Суровой,
Как очищению,
Мы рады.
Мы согреваем
Землю в горсти
И, словно заново
Знакомы,
Мы на прорыв к себе
Сквозь горечи,
Как в бреши,
Брошены горкомом.
В страду запарочную
В лето
Переплавлять нам в пору
Зимы.
Так с переплавкой мозга
Это,
Наверное, соизмеримо.
Митинг
Закрывали райкомы.
Дрались, зорям трубя.
Мир в спирали закован
Повторяет себя.
Прикрываем цеха.
Прикрываться не станем.
Что ни сердце – ЦК,
Точно пленум, собранье.
Шеи тянутся: что там?
Как колонки,
Коленки.
Перекрыты пролеты
Тишиной пересменки.
Я про ту.
Я про ту,
За которой – гроза.
Пересохло во рту.
Захотелось сказать.
Захотелось шарахнуть,
Как «Ура!»,
В полный рот.
Как окопом пропахнув:
«Запевалы, вперед!»
До чего ж динамичен
С виду сдержанный цех.
Но планерка —
Не митинг!
Дел по горло у всех.
Только сердце по полю
Защемило не зря.
Стало поле,
Как полюс,
Где без боли нельзя.
Не времянка,
Что в весях
На сезон родилась —
Между болью и песней
Бьется тесная связь.
Чем тревожней
Под грузом,
Чем полярней страда —
Все надежнее узел,
Все прямей борозда,
Все острей напряженье,
И все в большей цене
Плуг,
Что в вечном движенье
На людской целине.
Шеф и шефы
Как юнцы,
Распунцовились страсти.
Взбудоражен, как улей,
Отдел.
Проходная распахнута
Настежь:
Жжет тревогу
Зеленый надел.
Добровольцы