Внизу, на дне коробки, как в горной долине, увиденной с высоты птичьего полета, лепились друг к другу неуклюжие маленькие строения из спичечных коробков, веточек, соломы, бумаги и черт знает из чего еще. В центре зияла площадь, украшенная карикатурной кривоватой колоколенкой, которую венчал, словно заправский колокол, тусклый бубенчик с болтающейся нитью. Рядом с колоколенкой стояло блюдце – Утин долил в него немного свежей воды из принесенной с собою бутылки. Едва только свет озарил этот кустарный городок, невесть откуда понесся гомон, напоминающий зуденье стаи комаров, и вдруг из скопища спичечных строений выбежало на центральную площадь коробки удивительное существо – человечек ростом с половину спички. Он ринулся к колоколенке, схватился за нить и принялся раскачивать бубенчик. В тишине гаража раздался отчетливый серебристый звон, и Утин, скупо улыбнувшись, впервые за весь день произнес вслух то, что прозвучало сейчас у него в душе:
– С добрым утром, страна!
Он зачерпнул из контейнера несколько ложек гречневой каши и горкой высыпал посреди площади. Придвинул низенький табурет, уселся и сам стал есть кашу из контейнера, продолжая посматривать в коробку.
Из игрушечных жилищ выбрались толпы человечков – они направлялись к площади. Около гречневой горки расхаживали несколько человечков – блюстителей порядка, они комариными, едва слышными голосками командовали толпой, и та дисциплинированно выстраивалась в очередь. Обитатели коробки один за другим подбегали к каше, хватали одно-два зернышка и волокли кто куда. Одни тащил еду домой, другие ели прямо на улице. Некоторые, как только расправлялись со своим зернышком, снова становились в очередь. Но таких было мало – жадничали в основном человечки преклонного возраста. Передвигались они еле-еле, опираясь на едва заметные палочки-подпорки, а ели очень быстро. Человечки помоложе, насытившись, напившись воды из блюдца, весело брали друг друга за руки и устремлялись к правому верхнему углу коробки. Там Утин уложил, одну возле другой, несколько поролоновых губок для мытья посуды – это был «сексодром», место для размножения утинского народца. Человечки взбирались на мягкую поверхность этих губок, залезали под опрокинутые днищами кверху спичечные коробки и там предавались приятной процедуре продолжения рода.
Неподалеку от «сексодрома» располагалась еще одна популярная в народе территория – картонная крышка от обувной коробки, заполненная землей. Землю Утин брал прямо у гаража, она быстро зарастала сорняками, и представляла собой для человечков настоящий парк. Небольшой, в рост человечков, заборчик делил эту территорию на две равные части. Заборчик Утин смастерил и установил самолично, а человечки обустроили два входа с двух противоположных сторон, да еще сделали у этих входов нечто вроде транспарантов из спичек