Затем колокол стал свидетелем новых войн и новых испытаний. Мимо него пытался, крадучись, пробраться к спящему Севастополю вероломный «Гебен», чтобы своими пушками разбудить мировую войну на Черном море. Мимо него скорбно уходил в неведомую Бизерту российский флот в двадцатом году. А затем был ад второй осады, и у подножья старого колокола приняла последний бой горстка прижатых к морю моряков. К нему же спустя два года вновь пришли черноморцы, чтобы снова водрузить русский флаг над своей героической землей. И по сей день тело колокола-ветерана хранит на себе шрамы снарядных осколков.
Ныне колокол давно уже стал олицетворением единства древнего Херсонеса и славы нового Севастополя, местом паломничества и местом памяти.
Относительно обретения городом своего нынешнего названия существует легенда. Суть ее такова. Изначально императрица Екатерина Вторая, якобы, хотела назвать будущий Севастополь Херсоном (в честь средневекового Херсонеса), а будущий Херсон – Севастополем (как тогдашнюю главную базу Черноморского флота). Какая-то логика в этом была, но только внешняя и сиюминутная.
И вот курьеры получили засургученные пакеты с высочайшими указами о присвоении названий строящимся городам. Но пути господни неисповедимы! Отъехав от петербургских застав, курьеры завернули в один из придорожных кабаков и выпили лишку, а, выпив, попросту перепутали свои засургученные пакеты. Так Севастополь стал Севастополем, а Херсон – Херсоном. Когда об ошибке донесли императрице, мудрая Екатерина менять уже ничего не стала. – Как случилось, так, значит и должно быть! – якобы сказала она.
Однако это, скорее всего лишь красивая легенда. Как обычно бывает, в жизни все произошло куда более обыденно и прозаично. Вот точка зрения на этот счет историка Х1Х века В. Головачева: «…Порт носил все еще имя последней необитаемой татарской деревушки, забытой на северном берегу залива, – и потому Потемкин избрал для него, по выражению Дюбуа де-Монпере, фантастическое имя в греческом стиле – «Севастополь», что значит приблизительно – «почтенный город»; и имя это было утверждено за ним нашей императрицей в начале 1784 года.
Это новое название много упростило всю номенклатуру местности. Греческие ее имена, в описываемое нами время, никому у нас не были известны. Их восстановили только позднейшие археологи и нумизматы. Главный залив называли у нас тогда кто просто Ахтиаром, кто Ахтиарской гаванью. А южным его впадинам и вовсе не было никакого названия. С наименованием же адмиралтейской местности, то есть – местности, лежащей между нынешними Южной и Артиллерийской бухтами, «Севастополем» – дело несколько выяснилось. Многие уже стали называть главный залив, то есть самый Ктенус, рейдом, а большую его бухту Карабельной гаванью; и потом уже ориентировались от Севастополя, называя: «Первая бухта к востоку», «вторая бухта к востоку от гавани», «первая к западу от Севастополя», и так далее. Но так как первое впечатление бывает почти всегда прочнее, и притом запрета от Потемкина