– Как – к фьяллям? – переспросило сразу несколько голосов во дворе.
– Руны показали обман. Он увез наше железо к фьяллям, чтобы оно стало мечами против нас. Надо его догнать. У тебя же был корабль? – Требовательный взгляд колдуна уперся в Эйвинда.
Хозяева переглядывались. Эйвинд вытянул шею вперед, подумал, потом решительно покрутил головой.
– Да если он добывал железо для фьяллей, так разве его за Ягнячьим ручьем не дожидается пять кораблей? Как тогда, на Пастбищном острове, когда мы с Дагом сыном Хельги… Хродмар ярл с бронзовым флюгером на мачте… Нет, это не подойдет! – Эйвинд еще раз с завидной решимостью покрутил головой. – Я вам не Сигурд Убийца Дракона! Хеймир ярл со всех взял клятву: не ввязываться в драку с фьяллями ни по какому случаю, разве что они сами явятся ко мне в дом. Он сказал, что у него нет возможности спасать нас по три раза в год. А разве я такой дурак, чтобы искать себе беды на голову?
– Да и ты скажи, Рам! – Обеспокоенная хозяйка посмотрела на кузнеца.
Рам не ответил, лицо его казалось потемневшим. Его мысли были далеко отсюда, так далеко на дорогах прошлого, настоящего и будущего, что никто не мог за ним последовать.
Кар тоже молчал, сжав челюсти, будто зажал кончик хвоста удачи и ни за что не выпустит.
Возле крыльца вдруг страшно вскрикнул женский голос. Все вздрогнули и обернулись.
– Вон, вон! – Бледная, как кость, помешанная Гальни безумными глазами смотрела на пустое место в середине двора и держала ладони с расставленными пальцами перед грудью, то ли умоляя, то ли творя какую-то безумную ворожбу. – Тролль! Тролль! Волчий… волчий оскал… Вырвался, вырвался… Уйди! Уйди! Зубы… Глазами грызет…
И все во дворе, застыв, как завороженные, слушали ее бессвязные речи. Перед глазами вставал неясный, но отвратительный и угрожающий образ: нечто серое, косматое, расплывчатое, с длинной, противно вытянутой мордой, оскалившее острые зубы, смотрящее желтыми жадными глазами с черными точечками крошечных зрачков. Фрейдис хозяйка стиснула руки и прижала их к груди, как перед большой опасностью.
Лицо Рама внезапно из замкнутого стало злым, он дернул головой и хотел крикнуть помешанной что-то резкое, отрезвляющее, но она вдруг разрыдалась, закрыла лицо руками и бросилась в дом. В ее плаче слышалось безысходное, болезненное отчаяние существа, которому нет спасения. Тролли не оставят ее в покое, пока она не умрет.
Хозяева переглянулись, Эйвинд Гусь скривился.
– Надоела она мне! – с досадой пожаловался он. – Пора ее дальше провожать. Не могу больше про троллей слушать. Скоро сам начну их видеть.
Кар вдруг хмыкнул. Все посмотрели на него.
– Держи