Имитация. Падение «Купидона». Алекс Д

наступает быстрее. И дженерик гораздо опаснее. Он вызывает сильнейшую зависимость практически сразу и влияет на большинство психофизических показателей женского организма. Мне страшно, по-настоящему страшно заниматься разработкой препаратов, кардинально разрушающих личность потребителя. Когда-нибудь я стану матерью. С вероятностью пятьдесят на пятьдесят у меня родится дочь. Я не могу абстрагироваться, как требует того Квентин. Мне не все равно. Если я выпущу в мир препарат вроде Имитации, то нет никакой гарантии, что мои близкие никогда не пострадают от него. Я не способна заключить подобного рода сделку с совестью. Мне придётся поговорить с Кертисом Морганом. Видит Бог, я не хочу этого делать, но как президент компании он обязан выслушать мое мнение, подтверждённое имеющимися в моем распоряжении исследованиями. Я не могу сидеть, сложа руки. И если Кертис не прислушается, мне придётся искать другой способ остановить распространение Купидона и Имитации.

      Глава 4

      Штат Иллинойс. Чикаго

Джером

      Эбигейл заметно нервничает, в пятый раз за три минуты одергивая подол элегантного бледно-зеленого атласного платья, облегающего безупречную спортивную фигуру. Она выглядит сногсшибательно, и я сказал ей об этом уже тысячу раз, но Эби по-прежнему скована и напряжена. Скрестив стройные ножки, обутые в туфли на высоких каблуках, она переключается на свою крошечную сумочку, крутит ремешок, открывает, заглядывая внутрь, словно проверяя, а не появилось ли там что-то новое. Длинный белый лимузин везет нас к особняку Квентина Моро. Через десять минут мы должны быть на месте. Нервозность моей юной супруги передается и мне. Она слишком доверчива и непосредственна для той компании, собирающейся на приеме у Моро. К прогнившему, не имеющему никакого представления о морали обществу зажравшихся миллионеров, в котором я вращаюсь последние семь лет, привыкнуть невозможно. Я так и не сумел, но я знаю их правила, а Эби – нет.

      Ненавижу! Знакомое разрушающее чувство заполняет меня. Как же я ненавижу эти вынужденные сборища, высший класс, лимузины, смокинги, бриллианты, элитное шампанское, льющееся рекой, фальшивые улыбки, пафосные разговоры, наигранная любезность, лицемерие, ложь, бьющая в глаза роскошь. Меня тошнит от показного богатства, от безвкусных побрякушек, от продажных женщин и самоуверенных ублюдков в дизайнерских костюмах, возомнивших себя хозяевами мира. И меня тошнит от той роли, что я вынужден играть, и ставшей привычной маски, врастающей в кожу с каждым годом все глубже.

      Я смотрю на правильный профиль Эбигейл с изящными скулами и аккуратным носиком, тонкую, хрупкую линию шеи с выступающей голубой венкой, отбивающей бешеный пульс. Ее шикарные черные волосы собраны в замысловатую прическу, придающую ее образу утонченность и прибавляющую пару лет возраста.

      Она отличается… Черт, как же она отличается. Юность, свежесть, неискушенность. И все эти хищники в смокингах с миллиардными счетами в офшорах будут глазеть на нее весь вечер голодными глазами, облизываться,