Сказочники поневоле. Светлана Ган

что радовало, так это наличие ванной комнаты со всеми удобствами. Иначе я бы тоже, как Кирилл, попытался проломить две стеклянные стены, отделяющие нас от внешнего мира.

      – Ну что, двигаем стол? – спросила Вера.

      Мы с Игорем Семёновичем, не сговариваясь, встали и пошли за пластиковым обеденным столом, который мы отодвигали к стене, чтобы не мешался в середине комнаты. Четыре стула быстро заняли свои места, а обломки пятого так и лежали у стеклянной перегородки. День на третий нашего пребывания, Кирилл не выдержал и решил проверить крепость стекла. Проверил. Крепость оказалась на высоте, так что теперь он единственный, кто сидел на тумбочке. Но именно его выходка доказала, что всё-таки за нами наблюдают. Нет, к нам никто не прибежал с криками «какого чёрта вы тут делаете?», но в динамике на стене через минуту раздался голос:

      – Первое – замена вещей, предоставленных вам, производиться не будет. Второе – вас поместили в этот бокс, так как вы представляете угрозу для окружающих. Третье – нами будет предоставлена вам еда и все необходимые вещи личной гигиены. Четвёртое – мы вас проинформируем о вашей дальнейшей судьбе позже, пока просим вас соблюдать спокойствие.

      – Хорошо хоть, не добавили «и оставаться на своих местах», – съехидничал Кирилл.

      Вот так мы и пребываем в ожидании дальнейшей информации по сей день. Хотя кормят нас и правда регулярно.

      Кирилл подкатил тележку с едой. Первые две полки были уставлены тарелками, прикрытыми пластиковыми крышками, а на нижних ярусах стояли стаканы и кружки, бутылки с простой водой и металлический кувшинчик.

      – Неужели кофе? – чуть не свалившись со стула, с придыханием произнесла Вера.

      – Горячий, – отдёрнув пальцы, выдал Кирилл. Кувшин незамедлительно был извлечён на стол, и стоило приоткрыть крышку, как по помещению стал разноситься кофейный аромат.

      – Чёрт побери, – заулыбалась Вера во все тридцать два зуба. – Теперь я вижу, что в вас осталась капля человечности, – громко произнесла она, смотря на динамик над стеклянной перегородкой. – Больше ни минуты промедления я не вынесу, – она извлекла кружки, все они были разного цвета и размера, что было так чудно и удивительно для подобных заведений. Мне досталась небольшая белая с нарисованным котом, а Вера, выступив в роли тирана и деспота, безапелляционно забрала себе самую большую пузатую красную кружку, которую при желании можно было использовать как супницу. Следовательно, половина кофейного графина растворилась в бездонных стенках этого чудовищного сосуда, как бы я мог написать в одном из своих рассказов, но не буду.

      – Ну, не смотрите вы на меня так, – принюхиваясь, как кошка, к кружке и отваливаясь на спинку стула, сказала Вера. – За это я вам расскажу самую длинную и самую романтичную историю из моей жизни.