Секс с ней был как «улетел в космос и снова прилетел». Свирепый, интенсивный, бодрящий и стремительный. Временами чувственный и нежный. Исступленный в своем многообразии. И так каждый раз. Космонавт, твою мать!
Она меня хвалила за усердие в постели и за неповторимость идей. Говорила, что я самый сексуальный из всех, кого она встречала в своей жизни. И это, безусловно, не могло мне не льстить. Так неудержим в своей стремительности, что похож на Пикадора. А она рада ощущать себя моей добычей.
– Смотри, не влюбись, Пикадор, – игриво заявила она мне после нашей первой встречи и засмеялась.
– А если влюблюсь, то что? – улыбался я, искренне не понимая, чем это может мне грозить.
– Тогда я тебя съем, – пробасила она. – Привяжу тебя к себе настолько, что ты не сможешь без меня жить.
Я воспринял ее слова как шутку и не подумал, что сказал:
– А я и не хочу без тебя жить.
– А хватит денег, чтобы жить со мной? – шутливо подмигнула мне очаровательная бестия.
– А если замуж? – пошутил я.
– Пикадор, я не хочу замуж, – затянула Натали. – Это так скучно. Но я тебя услышала.
А потом сняла свой халат, и я увидел торжество слепящей красоты.
– Пикадор… – она поманила меня пальчиком. – Кажется, ты уже готов…
Я бросил взгляд на свои брюки и охнул, когда коснулся рукой эрегированного члена. Тот казался неимоверно большим и не мог больше ждать.
– Ну что ж, детка… Я буду любить тебя всю ночь!
– Всю жизнь? Я не ослышалась?
– Я буду любить тебя всю жизнь!
– О, да. Я сделаю все, как ты скажешь, сладенький…
После секса она любила шептать мне на ухо всякие непристойности, чтобы я побыстрее возбудился и снова овладел ею. Она была ненасытна. После слов следовали поцелуи. Это удивляло меня. Обычно проститутки не целуют своих клиентов в губы. А тут сама фея изъявила такое желание. И ее было не остановить. Мы могли целоваться без перерыва на протяжении целого часа. За это время мой язык познавал все глубины ее изящного рта, а она стонала.
Что тут скажешь, у меня и по сей день повышается давление и сердце бешено колотится в груди, когда я вспоминаю ее страсть. И до сих пор мне кажется, что так искусно владеть техникой глубокого поцелуя может только она.
– Я твоя сука… – громко вздыхала она подо мной. – Твоя паршивая сука… – и делала губки бантиком, и чмокала, и раздвигала