Православные церкви Юго-Восточной Европы (1945 – 1950-е гг.). М. В. Шкаровский

мы не имеем никакой власти, и поэтому их прибытие на Совещание зависит только от их доброй воли. Тогда как постановления Собора являются обязательными, постановлениям Совещания будет следовать лишь тот, кто с ними согласится и, притом, если и епископат данной церкви будет согласен со своим Предстоятелем. Вы желаете уверить нас, что Греческие Церкви неповинны в том, что греческая печать пишет против Русской Церкви. И нам хотелось бы, чтобы это было так и на самом деле. Но разве мы можем закрыть глаза на статью в официальном органе Элладской Церкви, и притом принадлежащую перу митрополита Закинфского Хризостома, где заявляется, что славянские Церкви являются столь же опасными врагами Церквей Греческих, как и папизм, и что ни одна Православная Церковь не должна сотрудничать с Московским Патриархатом. И, насколько знаем, ни один греческий иерарх не нашел мужества возразить против такого странного утверждения в защиту единства греко-славянского православного мира, против которого ополчается лукавство инославных»[72].

      В 1948 г. в Турции усилилась кампания против Патриарха Максима, которого обвиняли в том, что он не выступил открыто на стороне греческих монархистов, не отлучил коммунистов от Церкви и т. д. Считая Патриарха Максима человеком «ложного направления» и «русофилом», турецкое правительство предпринимало активные усилия по его отстранению от управления Церковью. Уже в мае 1947 г. Патриарх Максим был на длительный срок направлен на лечение в Афины. Больше года на него оказывалось сильное давление и проводилась дискредитирующая кампания в средствах массовой информации, хотя Патриарх и заявлял, что не является коммунистом, а желает лишь объединения Православных Церквей[73].

      Первосвятителя Максима V также прямо обвиняли в том, что он не уступает Патриарший престол кандидату американцев – Нью-Йоркскому архиепископу Афинагору (Спиру). Последнее обстоятельство особенно волновало советское руководство, так как, выдвигая своего кандидата на Вселенский престол, власти США тоже стремились к влиянию на православный мир. И если Православные Церкви стран «народной демократии» оказалось невозможно вывести из-под влияния Москвы, то на колеблющихся Восточных Патриархов можно было воздействовать. В докладной записке Г.Г. Карпова К.Е. Ворошилову от 9 мая 1948 г. говорилось: «…начиная с 1946 г., американцами при содействии греческого правительства разными путями ведется подготовка к тому, чтобы на Вселенский Патриарший престол в Константинополе поставить своего человека, враждебного Советскому Союзу, тогда как Вселенский Патриарх Максимос высказывался в свое время в пользу сближения с Русской Церковью. На его место намечается архиепископ Нью-Йоркский Афинагор, грек по национальности, американский подданный»[74].

      Несмотря на политическое давление, Патриарх Максим все же отправил делегацию в составе его экзарха в Центральной и Западной Европе митрополита Фиатирского Германа, митрополита Родосского Тимофея