– А что полагается делать миртаиту на императорской службе? – спохватился я, что ничего не знаю о своих новых обязанностях.
– Надеюсь, ты останешься служить при мне в архиве, – призадумался над моим вопросом Ливадин. – По крайней мере до тех пор, пока относительно тебя не поступят особые распоряжения.
– Какие такие особые распоряжения? – насторожился я.
– Теперь ты, мой мальчик, состоишь на службе у императора, и ему одному ведомо, как он решит распорядиться твоей судьбой. Ну а пока ты не стал великим логофетом или сразу протовестиарием54, – по-доброму посмеялся надо мной Ливадин, – поскорее заканчивай работу с простагмой, ведь тебе за сегодняшний день предстоит переписать еще дюжину важных бумаг. Поэтому не мешкай и поторопись, мой новопреставленный господин миртаит!
Глава 5. Мусульманин
Я спускался вниз по извилистой дороге, которая вела меня от Цитадели к Среднему городу. Впереди у меня был целый день, наполненный несколькими необременительными делами и возможностью осмотреться в новом городе.
В моем поясном кошеле лежало шесть серебряных монет, по местному – асперов. Их я взял из своих собственных сбережений для того, чтобы к завтрашним торжествам по случаю бракосочетания императора Василия и ромейской принцессы обзавестись приличной одеждой и обувью. После получения мной чина миртаита я должен был непременно присутствовать на всех торжественных мероприятиях в жизни императорского двора, и свадьба василевса была как раз одним из таких событий.
Начать свои дела в городе я решил с наименее приятного для меня занятия, а именно с посещения городских общественных бань. Мыться я не любил и считал частые походы в баню совершенно пустым занятием, ведь стоило мне после мытья пройтись по пыльным городским улицам, как мой внешний вид становился мало отличимым от прежнего. Кроме того, лекари в один голос утверждали, что излишнее стремление к чистоте тела способствует распространению многочисленных болезней, а значит, является вредным для человеческого здоровья. И если я всячески следовал рекомендациям знающих людей, то мой учитель не разделял подобных убеждений. Ливадин был крайне чистоплотен и в обязательном порядке мылся каждую неделю. Откровенно говоря, именно в этом мне и виделась основная причина того, что мой учитель с каждым годом становился все более болезненным. Однако Ливадин отказывался слушать какие-либо доводы и заставлял меня посещать городские бани хотя бы один раз в месяц.
По словам моего нового приятеля, конюха Агвана, наиболее приличные и недорогие бани располагались в восточном пригороде Трапезунда. Он же и объяснил мне, как до них добраться.
Следуя указаниям Агвана, я спустился из Цитадели к Богородице Златоглавой, той самой церкви с золотым куполом и большим греческим крестом, которую я видел во время праздничного