– Я не успела. Ты же не предупредил, что будешь сканировать, – так же холодно процедила Сафира в ответ, лишь немного покривив душой. На самом деле она все же могла остановить его на несколько секунд раньше – тогда бы обошлось без обморока.
Льюча почувствовал неполную правду, и его ноздри возмущенно раздулись, но Сафира добилась своего – медики заняли ее сторону, и два возмущенных взгляда устремились на ее жениха, а женщина-врач что-то сразу застрочила в своем коммуникаторе, явно фиксируя ее рассказ.
– Ей полностью противопоказаны сканирования в ближайшие полгода, – сообщила горианка, оторвав, наконец, взгляд от коммуникатора. – Я также рекомендую диагностику в Центральной клинике.
– Это слишком дорог…
– Она ее пройдет, – перебил Льюча. – Можно записаться прямо сейчас?
– Я запишу вас на следующую неделю, – кивнула горианка. – Полагаю, здесь недолеченая глубокая психотравма.
– Судя по вызывающему поведению, возможно, что не одна, – кивнул Льюча, глядя только на горианку.
– Что? – встрепенулась Сафира, но тут транспортер резко пошел на посадку, и ей пришлось угомониться.
После приземления медики вышли, и они остались вдвоем.
– Мы не выходим? – удивилась она. По ощущениям Сафиры, полет длился уже довольно долго.
– Мы летим в Алкуну. У меня завтра там дела.
– В Алкуну? Это же за тысячу мер!
– За пятьсот, если точнее. Да если бы и за тысячу – говорю же, у меня дела.
– А меня зачем с собой тащишь?
– Ты больна. И ты под моим пре-сезариатом. Значит, ты со мной. Не волнуйся, твоим родителям я уже написал.
– Поверить не могу. Мне через два дня на учебу.
– Ты не поедешь.
– Что?
Сафира почувствовала, как кровь ударяет в голову. Она вскинулась, заставляя его отпустить ее, и едва не рухнула на пол, поскольку была по рукам и ногам скованна пледом. Кое-как распутавшись, она ухватилась за кресло, стоя над ним:
– Ты не можешь мешать моей учебе. Я целый год готовилась к этим экзаменам. Я…
Внезапно ощутив головокружение, Сафира прикрыла глаза и замолчала.
– Сядь.
Льюча едва разомкнул губы, чтобы произнести это единственное слово, он не сделал ни единого лишнего жеста, но на этот раз у нее почему-то не вызвала сомнения необходимость подчиниться – настолько он казался убедительным. И выглядел намного спокойнее, чем при встрече с ней в парке.
Тяжело рухнув в кресло, она с трудом подавила стон. Головокружение превратилось в боль, сдавливающую виски.
– На то есть несколько причин, маленькая. Наша помолвка обязывает нас общаться ежедневно в течение двух месяцев. Мне сейчас приходится много путешествовать. Если ты будешь постоянно летать в Шейехар, мы просто не встретимся. И тогда эта помолвка затянется на год. Ты хотела бы растянуть