Каждый день я искала эту удачу.
Может, завтра?
– Пора идти, – наконец сказал папа. Его лицо блестело. У нас с Сефи уже давно не было ни содовой, ни четвертаков, а в животах урчало. Мы сидели у двери, надеясь, что папа поймёт намёк и уйдёт, но он не отвлекался от интересного разговора с Бауэром. Мы вышли за ним на улицу.
– Держи своих друзей близко, а врагов ещё ближе, – сказал папа, когда мы наконец-то залезли в фургон, в его голосе отчётливо звучала бравада.
Вот только я-то видела, что он был напуган.
Мама вряд ли обрадуется, что мы так поздно приедем домой, когда завтра в школу, а папа за рулём пьяный, но дело было не в этом. Нет, он выглядел так, словно был просто вне себя от страха, и это меня встревожило.
Сефи было еще хуже, должно быть. Это единственное объяснение, почему она нарушила правило не разговаривать с отцом, когда он пьян.
– Ты в порядке, папочка?
Она его так практически не называла. Я думала, что он уже не ответит, но он всё же решился, его голос был похож на шум ветра.
– Настолько в порядке, насколько может быть человек в маленьком городке, где нет ничего страшного.
Я задумалась над тем, что он имел в виду. Они с Бауэром так о многом говорили. Ну, я спрашивать не собиралась, особенно когда папа был в таком настроении. Я выглянула в окно, рука коснулась стекла. Я представила, как блеск городских огней соединяется с моими пальцами и что я могу управлять ими, как дирижёр оркестром. Мы так и не взяли сварочные материалы.
Когда ни Сефи, ни я не задали последующего вопроса, папа хмыкнул.
– Бауэр сказал, что они осваивают участок у озера рядом с нашим домом и для этого прокладывают новые линии электропередач. Там будут всякие раскопки и стройки. Наши налоги взлетят выше крыши.
Я кивнула. Всё встало на место. Папа боялся, что нам не хватит денег. Поэтому он так весь трясся.
Вот только это не объясняло, почему я внезапно почувствовала себя такой загнанной.
Глава 8
– Томатный суп. Мерзость.
Я потрясла головой. Хизер Коул будет жаловаться даже на то, что выиграла в лотерею. Меня томатный суп меня вполне устраивал, тем более что его подавали с жареным тостом с сыром и яблочным пирогом. Я бы многое за это отдала. Обеденная карта стоила 8,50 $, восемьдесят пять центов за обед, и я купила её на свои накопленные деньги. Я ела горячий обед только когда были мои любимые блюда. В остальное время я приносила коричневый пакет, который пах как старое яблоко независимо от того, что было в нём лежало.
– Я съем твой томатный суп, если ты не хочешь.
Хизер повернулась, чтобы уставиться на меня. Я не приняла это на свой счет. Я знала её ещё с детского сада. Она часто так делала.
– Я не говорила, что не хочу его.
Я оглянула столовую, чтобы найти место. В воздухе витал звон металлических вилок на пластиковых подносах, шум от резкого смеха и громких разговоров. Из-за того, что занятия почти закончились,