– Нет, что ты, я верю в это будущее, как и все.
– Ну в таком случае объясни мне, почему с наступлением всеобщего счастья развитие остановится. Мы что, как дебилы, будем все бегать по лесам и хохотать беспрерывно?
– Нет, я думаю, что место для душевных страданий должно остаться.
– Ага, значит, все будут смеяться от счастья, а ты будешь по-прежнему страдать, забившись в уголочек, и всем нам праздник испортишь, как Пьеро в «Сказке о золотом ключике».
Лиза была самой крупной девушкой в классе – широкие плечи, мощные руки, массивные ноги – всё это ей досталось от отца, имеющего огромный рост и прирождённую звериную силу, которая тоже передалась Лизе по наследству. Её грубые толчки и тяжёлые шлепки ладонью во время спортивных игр внушали окружающим страх и уважение не только среди девочек, но и среди мальчиков. И именно эти физические данные Лизы Вадик считал самыми замечательными для девушки, а бесцеремонность её общения с людьми – как плюс к физической грубости. Всего этого так не хватало ему самому, что Вадик полюбил эту большую и грубую девушку как некий идеал, нечто недостижимое для своей робкой души и физической слабости тела. Он мечтал о внезапном возникновении какого-нибудь творческого начала в себе, что позволит ему стать гениальным изобретателем или композитором, и тогда Лиза непременно полюбит его, но мозг его был по прежнему пуст и тёмен, как квадрат Малевича.
И когда Лиза стала обращаться к нему с просьбами по реализации разных подарочков от дворовых «братков» как к сыну директора ломбарда, то Вадик с радостью стал помогать ей, уговаривая отца обменивать её вещички на максимально допустимые деньги. Папа давал сыночку хорошие деньги, думая, что тем самым он стимулирует у сына стяжательскую жилку и прививает ему страсть к наживе.
– А ты ничего пацан, чёткий, – как-то похвалила Вадика Лизка, принимая от него очередные деньги за реализацию её безделушек в ломбарде, и небрежно потрепала его по щеке. И Вадик был счастлив.
Но дальше этих знаков внимания со стороны Лизы к нему ничего не было, хотя она видела влюблённость в нее Вадика. Мальчишки в классе побаивались Лизу за её грубость и внушительные формы, но никто её не любил, а приставания к ней дворовых дружков по вечерам, она воспринимала как необходимый ритуал для получения подарков от них, т.е. своего рода бизнес, а не чувственность. Конечно, в глубине души Лизе было обидно, что только этот плюгавенький и вечно сопливый одноклассник страдает и «тащится» по ней, но всё же ей нравилось, что хоть кто-то влюблённо вздыхает и очарован её формами. Лиза близко не подпускала Вадика к себе, а только дразнила надеждами на взаимную любовь к нему в недалёком будущем.
– Ты, Вадик, ещё не подрос для серьёзных плотских отношений со мной, вот когда окрепнешь душой и телом, я с удовольствием