Отход болгарских племен друг от друга на этом не закончился. Много ли, мало ли прошло времени, одна из орд, большей частью состоявшая из кутригурских кланов, совершила большой переход и осела в районе средней Волги и Камы.
Так не стало Великой Болгарии.
Но болгарский народ, разбросанный, разобщенный, был еще жив.
___
** Предполагаемая могила Кубрата находится близ дер. Перещепино Полтавской области Украины.
Глава первая
Баранья битва
1
Ранняя весна одна тысяча двести двадцать третьего года.
Корабли Мамута шли уже пятые сутки. Несмотря на непостоянство этого времени года, все эти дни погода над Хазарским морем стояла спокойная, почти штилевая. Лишь в ночное время слегка поддувало с востока, но при боковом ветре ход кораблей ускорялся слабо. Мамут в эти дни не раз клял себя за то, что несколько лет назад купил бастард-галеры – корабли с широкой округленной кормой. Они, конечно, вместительны, каждая может брать на борт до шестисот кантаров* груза, но слишком уж медлительны, ползут, как объевшиеся черепахи. «Надо было купить узкие, скоростные и маневренные галеры-зензилы, – думал про себя Мамут. – Тогда мы бы покинули эти опасные места намного шустрее». Хотя кто мог предположить, что за время его поездки в странах Востока и Кавказа грянут такие немыслимые события… Но вот прошли сутки, прошли вторые… За караваном никто не гнался. Похоже, у монголов вообще не было кораблей. Ну, конечно. Откуда они могут быть у степняков? Их корабль – верблюд. Осознание того, что погони, может, и не было, постепенно успокаивало. Только все равно бодриться не приходилось. Ведь опасность еще не миновала, она могла прийти и с берега, причем в самом неожиданном месте. Как знал Мамут, монгольские тумены прошли уже по Азербайджану. Вдруг они остановились где-то рядом на побережье? Заметят торговые суда и заставят местных мореходов пуститься в погоню за ними…
Не сомкнувший глаз четверо суток, Мамут в очередную ночь не выдержал, оставив на мостике за себя старшего сына Сидимера, прямо на палубе присел на какой-то ящик и, прислонившись спиной к борту, задремал. Очнулся он от того, что кто-то настойчиво тормошил его. Еще не успев глаза продрать, услышал звонкий голос:
– Отец, подходим к Дербенту!
Это была его пятнадцатилетняя дочь Аюна. С некоторых пор она сопровождала отца в поездках наравне с братьями. Точнее сказать, после преждевременной смерти матери. Мамут понимал, что неправильно это – брать в дальние поездки с собой дочь, ибо они часто сопряжены с опасностью. И вообще, женщина на корабле не к добру. Только Аюна еще девочка, пятнадцать ей исполнилось уже в пути. Зато она неплохо знала несколько языков – родной болгарский, арабский, фарси, славянский. Еще на некоторых,