Когда все было готово, мы сели в тенечке на скамейку, чтобы под стрелку зеленого лучка, под теплый прямо с грядки огурчик, с черным хлебушком и солью…
Но мы не успели.
Соседка, баба Катя Опаткина, принесла два яйца и стала их чистить.
– Да мы не закусываем, – стали отнекиваться Трясучкины.
– Я не вам, – поджала губы старушка. – Птички склюют.
Она положила чищеные яйца к подножью и посоветовала:
– Ему б стопку налили!
– Да ты что! – обиделись братья. – Мы же не хороним. Мы лучше сами.
– Сами… С голосами. И что издумали?..
– Баба Катя, а прими немножко с нами. Оно вроде как праздник – человека спасли.
– А идите вы! – махнула она рукой.
И ушла. И мы снова не успели разлить. Тамара Ивановна привела женщину неопределенного возраста и мальца лет десяти.
– Принимай! – объявила мне Тамара Ивановна. – Хочет отдать сына в пионеры.
Женщина послушно закивала головой, а малец стал ковырять ногой землю.
– Так ведь пионеры… того, – растерялся я.
– А у нас и галстук есть. Во!
Женщина вытащила из-за пазухи пионерский галстук. Это был хороший, правильный галстук. Если кто помнит, галстуки шили из разного материала: из шелка – они были нарядного, ярко-оранжевого цвета, и из сатина – страшненькие, мялись, закручивались и имели в красном цвете жутковатый лиловый оттенок.
У дамы обнаружился именно шелковый галстук.
Неожиданно на помощь пришли братья Трясучкины.
– А что? – сказал Волоха, ставя бутылку на место. – И примем вместе с дедушкой Лениным. Ты клятву-то знаешь?
– Не-а! – ответил малец, кося на бутылку.
– Тогда говори за мной. Я, юный пионер Советского… Тьфу! России, торжественно клянусь…
Малец, выпучив от изумления глаза на давно знакомого ему соседа, стал послушно повторять слово в слово.
Трясучкин перечислял все замечательные дела, которые должен исполнять примерный член пионерской организации. Паренек добросовестно дублировал. Его мамка беззвучно шевелила губами, Тамара Ивановна внимательно смотрела в сторону, вслушиваясь в слова.
– И не курить, – неожиданно вставила она.
– Не курить… – эхом откликнулся будущий пионер.
– И это еще… – выкрикнула его мать. – Чтоб не пил и не воровал.
– Так ты еще и?.. – удивился я.
– Это все она, – захныкал малец, показывая на мать. – Я просил, а она не налила.
– Ну и отлил бы себе, – возразила мать, – а то упер всю бутылку.
– Ладно тебе, Надька, – успокоила ее председатель. – Он больше не будет. Не будешь?
– Не-е-е-е!.
– Торжественно клянусь! – снова вступил Трясучкин-старший.
– Торжественно… – заскулил пионер.
– Хоть бы