Десант в преисподнюю. Ъ-космоопера, будущее человечества. Мария Буркова

сорок Скайстон осознал, что его, что называется, унесло – когда обнаружил, отлично размявшись, что непринуждённо болтает и хохочет у столов с той группой танцоров, к которой бессознательно присоединился. В пустой голове гулял себе развесёлый ветер, уничтожив полностью все сколь-нибудь заметные мысли – да и что за шутливый каламбур представляла из себя беседа, упомнить точно было совершенно невозможно. Скайстон говорил и отвечал полностью интуитивно, и успеть за этим процессом разум был бессилен в любом случае. Единственное, что сохранила его память – это чью-то добродушную реплику о везунчике, который умудрился прибыть без мундира и оттого «всех сейчас заставит запыхаться».

      Говорят, когда счастлив, этого не замечаешь. Выходит, когда счастлив внезапно, не замечаешь вообще ничего, мог был уточнить тогда Темпл. Субарская ночь в конце лета уже вовсе не коротка, а он ни разу не посмотрел на таймер, разве что иногда – на звёздное небо, где царственно сияла Шуго Тенши в ажурном обрамлении Пояса, которым была видна отсюда сама Галактика. Он вряд мог вспомнить, сколько раз оказывался победителем на танцполе и сколько раз успел побывать и на сцене, совершенно охрипшим баритоном горланя оттуда вечные хиты «Лазурной системы». Единственный эпизод, оставшийся в его памяти прочно – это были недолгие выборы «красного пиджака». Когда на очередном перерыве к компании поспешно подошёл какой-то сержант и заговорщицким тоном вполголоса объявил, что следует срочно решить, «кому сегодня тянуть красную лямку». Иначе останется только три минуты, пока очередная дамочка со сцены слезоточивым тоном завывает стандартную песенку о несчастной девушке, брошенной лётчиком, который навсегда скрылся в космической пучине, не оставив ей в утешение даже ребёнка, а этого всё же мало для верного решения. Компания заметно нахмурилась.

      – Сколько там нынче страждущих? – спросил вовремя сбежавшего с женской территории разведчика неявный лидер группы, высоченный брюнет с мозаичными глазами – голубые брызги на карих радужках смотрелись довольно симметрично и эстетично, но вполне могли и вызвать суеверный страх, будь на то желание их владельца. Тем более, что бледная, почти белая кожа в сочетании с заострёнными чертами лица и слишком резким изломом бровей лишь усиливали впечатление неограниченной мощи при слишком широких плечах даже для роста на голову выше остальных белых мужчин – а низкорослых в космофлоте почти не служило.

      – Всего одна, Хелл, – поспешно ответил ему сержант, – только какая она из себя, выяснить не удалось.

      – Опять какое-нибудь тупое погробище, которое свои замуж брать отказываются, да ещё на втором месяце беременности, – чертыхнулся рыжий капрал, с неудовольствием пожимая плечами. – Субарки в целом вроде ничего, но что-то нынче меня эта перспектива не вдохновляет. Говорят, в прошлом году с борта «Альбиона» потребовалось аж пять