– Гражданин Фаберже? – спросил человек в солдатской шинели.
– Э-э-э… Да. А в чем, собственно, дело, господа? – слегка растерявшись, произнес Карл Густавович, понимая, что ничем, кроме неприятностей, подобный визит не вызван. В самом деле, не станет же большевистская власть заказывать ему коммунистические вензеля с бриллиантами!
– Мы к вам пришли по поручению Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, – строго произнес человек в кожаной куртке.
– Извините, а с кем, позвольте, я имею дело?
– Моя фамилия Большаков, а это товарищ Кошелев.
– Да, я вас внимательно слушаю, – ответил Фаберже, строптиво вскинув седую бородку.
– У нас к вам имеется предписание. – Человек в солдатской шинели сунул руку во внутренний карман и вытащил из него толстую сероватую бумагу. – Ознакомьтесь! – протянул он документ.
– Что это? – все более волнуясь, произнес Фаберже. Рассеянно осмотревшись по сторонам, добавил: – Кажется, в гостиной я оставил свои очки. Вы не могли бы мне прочитать, что здесь написано.
– Что ж, извольте. – От всего облика человека в шинели, чуть снисходительной улыбки веяло аристократизмом. С такими людьми Фаберже приходилось в последнее время встречаться особенно часто. Некоторые из них были даже его клиентами. За карточным столом они проигрывали батюшкино состояние, а понравившимся кокоткам дарили броши стоимостью в целое имение. Они спокойны, хладнокровны, любезны. С одинаковой вежливостью они помогают даме надеть шубку в Императорском театре и отправляют солдат на верную смерть брать вражеский редут. От них всегда веет учтивостью и холодом. Таких людей Фаберже сторонился всегда, даже в лавке, зная их непредсказуемость, и вот теперь они перешагнули порог его кабинета.
– «Решением Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов «Товарищество Карла Фаберже» с имеющимся движимым и недвижимым имуществом передается в распоряжение комитета работников. Отныне его следует называть «Общество служащих Товарищества К. Фаберже». Председатель Петроградского Совета Лев Троцкий»… Печать, подпись, все как полагается. Хотите взглянуть?
– Что это значит? – растерянно спросил Карл Густавович.
Человек в солдатской шинели аккуратно свернул листок бумаги и положил его в карман.
– А это значит, что все ваше имущество национализировано и передано в пользование товариществу, вашим работникам.
– Но у меня наемные работники, они не имеют никакого опыта управления!
– Мы им поможем разобраться.
– Но, позвольте, по какому праву? Я ведь сам создавал свою фирму, а мои работники к моей фирме не имеют никакого отношения.
– Теперь имеют! Так решила Советская власть. Вы что думаете, она позволит эксплуатировать трудящихся? – Голос человека в шинели был простуженным и сырым, каким может быть только стылая петроградская