Гречка!!! Я все семь лет о ней мечтала! Она даже во снах грезилась. Рассыпчатая такая, сдобренная маслицем, и лёгкий парок над миской.
Сглотнуть набежавшую слюну помешал зажатый в зубах поводок. Я повела носом, уже понимая – каша поспела именно там, в том самом особняке. А ворота, перед которыми стоит карета, как раз открываются. И открываются сами собой, то есть никаких слуг на входе, никто не заметит, если маленький дракон проскользнёт следом.
Я сорвалась с места, не думая и не сомневаясь. Да, Леди Судьба любит злые шутки, но мне плевать. Хочу! И сдержаться при всём желании не сумею!
К воротам подбежала, когда те только-только закрываться начали. Карета уже отъехала, она направлялась к парадному входу. Я, разумеется, подъездную дорогу проигнорировала, резво метнулась в сторону. Мелкими перебежками, то и дело замирая и припадая брюхом к земле, пересекла широченный газон и затаилась у пышного розового куста, в дюжине шагов от дома.
Вблизи дом оказался не таким уж и роскошным – добротный трёхэтажный особняк новой постройки, только и всего.
Дожидаясь, пока кучер высадит пассажира и покатит к тёмному прямоугольнику конюшни, расположенной в противоположной стороне, чуть слюной не захлебнулась. Там, на улице, я вожделенную кашку благодаря драконьему нюху учуяла, а тут, вблизи, даже с куцым человеческим обонянием с ума сойти можно.
Едва всё затихло, я выскользнула из-за куста и крадучись направилась к дому. Завернула за угол, героически преодолела две клумбы и застыла в сладостном предвкушении. Аромат сочился из приоткрытого окна. Этаж, разумеется, первый – а где ещё располагаться кухне?
Света в окне, к моей величайшей радости, не было. Впрочем, тут вообще ни одно окно не светилось. Уж не знаю, кто припёрся в особняк в такую позднотень, но домочадцы уже спят, это точно!
Встала на задние лапы, зацепилась когтями за подоконник и быстро оценила ситуацию. Затем опустилась на все четыре, сосредоточилась и прыгнула.
В окно влезала с мысленным стоном. Нет, я совсем не толстая – в бродячем цирке не разжиреешь! Но у драконов анатомия такая – попа куда больше головы и, разумеется, перевешивает. А спустя четверть часа, когда вытащила голову из горшка, оставленного нерадивой кухаркой прямо на столе, поняла – счастье всё-таки есть! В смысле существует! Ну и есть тоже.
Сыто икнув, на всякий случай снова носом повела и опять застыла. Чтобы через миг осторожно слезть со стола и протопать к узкой двери. Она, в отличие от окна, была прикрыта, но из щели у пола пахло так, что рот вновь слюной наполнился.
Я упёрлась лбом, и дверь тут же поддалась. Открылась бесшумно, без малейшего скрипа. Способность видеть в темноте оказалась не нужна. Я даже с закрытыми глазами могла сказать – вон там копчёный окорок лежит, вон там колбасы, чуть дальше, у стеночки, бочка с малосольными огурцами, рядом с ними кадушка мёда. И много чего ещё…
В кладовую я вошла как в храм божий. С невероятным