– Сначала чистка боди, потом работаем с лицом и напоследок занимаемся волосами, – лучилась доброжелательностью приставленная ко мне «фея», а я только скривилась. Столица, а выражаются как провинция. Хотя даже у нас в провинции уже никто не говорит «волосы». Все выражаются по-англицки.
Но я прям недооценила мегер. Те шесть часов безбожно надо мной измывались, отскребали с меня кожу, как со змеи, а потом одним махом наляпали ресницы и отстригли полшевелюры!
Я так матюкалась! Мастер по херам, нахер! Кто же режет не спрашивая?
Но доканал меня наряд. Когда ко мне, измотанной ихними процедурами, притащили невзрачный балахон светло-коричневого цвета, я взвыла.
– Это я носить не буду!
– Господин Швайгер дал четкие инструкции переодеть вас в платье-футляр нейтрального цвета. И просил передать, что вы должны послушаться, чтобы заработать баллы.
– Вот фриц недоделанный, – пробурчала я, перехватывая не только платье, но и нижнее белье, чулки и туфли на среднем каблуке.
Если всё это убожество выбирал хер-профессор, то надо срочно менять его вкусы.
У меня ушло полчаса, чтобы напялить на себя это уродство, потом мегеры поправили прическу и прицепили… Та-дам, шляпку! Шляпку, нахрен! К коричневому футляру прилагалась коричневая таблетка!
Я поняла, почему мы ненавидим фрицев. Извращенский вкус.
Так взбесило его издевательство надо мной. Он же специально вырядил меня чучелом, чтоб носом ткнуть, чтоб унизить, показать мне мое место.
Обидно. Так, черт, обидно! Я же старалась стать как надо…
Хер-профессор сидел в просторном зале на диване и уткнулся в журнал. Я почти наступила ему на ботинки, прежде чем он поднял голову на меня.
Окинул странным взглядом, задержадся на моей груди, бедрах и ногах, упакованных в чулки. Потом также странно улыбнулся и привстал, неуверенно спрашивая:
– Чем могу помочь?
«Сдохни», – хотелось бросить фрицу в лицо, но вместо этого пришлось растянуть губы в типа-улыбку:
– Ну как-чо?
– Что?.. О! Чучело?
– Вот вы опять?!
– Нет-нет, прости…
Фриц выглядел, как будто стукнутый пыльным мешком по башке. Вскочил, раза три обошел меня по кругу, а потом громко расхохотался.
– Невероятно! Просто невероятно. Ты… красивая.
И снова стало так обидно. Не напяль он на меня уродскую шляпку и платье, я могла бы стать еще красивей! Но самое гадкое, что фриц вообще только щас заметил.
Маман была в ахуе. Почти также, как фриц, но более восторженно. И как-то сразу втерлась к нам на занятия, каждые пять минут вбивая сыночку в голову, что меня надо переселить в другую комнату.
– Ей нравится выделенная комната, – ворчал фриц, не забывая тыкать мне в очередной вопрос кончиком выпендрежной ручки. – Нравится же, Елена?
Я морщилась и кивала. Комната и комната. Кровать, шкаф, кресло и комод с зеркалом.
– Плюс один, – удовлетворенно протянул профессор и снова отвлекся на маман. – Не суетись вокруг нее. Она здесь всего на четыре месяца.