Поначалу мой старший брат Махмуд был против. Он говорил:
– В Тегеране религия и вера пошатнулись.
Но другой брат, Ахмад, ликовал.
– Поедем, поедем! – уговаривал он. – Пора нам выбиваться в люди.
А мама беспокоилась:
– Как же девочки? Им не найти там хороших мужей, ведь в Тегеране нас никто не знает. Все наши друзья и родные – здесь. Масумэ сдала экзамен за шесть классов и даже проучилась еще один год сверх того. Надо искать жениха. А Фаати в этом году пойдет в школу. Аллах один ведает, что с ней станется в Тегеране. Все говорят: девушки из Тегерана никуда не годятся.
Али – он учился в четвертом классе – заявил:
– Ничего с ней не станется! Я что, покойник? Я буду следить за ней, как сокол, она у меня шелохнуться не посмеет!
И он пнул Фаати, которая играла на полу. Сестренка заплакала, но никто и внимания не обратил.
Я подошла, обняла ее и сказала:
– Что за глупости! Тебя послушать, так в Тегеране все девочки плохие.
Брат Ахмад, которому до смерти хотелось в Тегеран, рявкнул на меня:
– Заткнись! – И, обернувшись к родителям, продолжал: – Нам бы только решить с Масумэ. Выдадим ее замуж здесь, пока мы не уехали в Тегеран, и не о чем будет тревожиться. А за Фаати приглядит Али.
Он похлопал Али по спине и принялся его нахваливать, дескать, мальчик обладает и отвагой, и представлениями о чести, на него можно положиться. Я уже ничего хорошего не ждала. Ахмад с самого начала не пускал меня в школу. Все потому, что сам не занимался, никак не мог сдать за восьмой класс и в итоге вылетел из школы. Конечно же, ему не по нраву, чтобы я училась дольше, чем он.
Бабушка, упокой Аллах ее душу, тоже огорчалась, зачем это я столько учусь, и все время донимала нашу мать: “Твоя дочь ничего не умеет. Выдадите ее замуж – а ее через месяц отошлют вам обратно”. И отцу тоже: “Сколько можно тратить денег на девчонку? От девочек никакого проку. Это чужое добро. Ты целыми днями трудишься, а тратишь все на нее, а потом еще больше придется потратить, чтобы сбыть ее с рук”.
Ахмаду шло к двадцати, но порядочной работы у него не было. Дядя Ассадолла взял его к себе в лавку на базаре, разносчиком, но чаще Ахмад без дела шлялся по улицам. Совсем не похож на Махмуда – тот всего двумя года старше, но уже серьезный, сдержанный, глубоко верующий, никогда не пропускал ни молитву, ни пост. Казалось, он не на два, а на все десять лет старше.
Наша мать хотела, чтобы Махмуд взял в жены ее племянницу, нашу двоюродную сестру Этерам-Садат. Она говорила, Этерам-Садат – из Сейидов, из потомков Пророка. Но я знала, что на самом деле брату нравится Махбубэ, кузина со стороны отца. Каждый раз, когда Махбубэ приходила к нам в гости, Махмуд краснел и заикался. Он стоял в уголке и во все глаза смотрел на Махбубэ, ловя момент, когда чадра соскользнет с ее головы. А Махбубэ, благослови ее Аллах, веселая,